– Это самая новейшая история. «Троян» – это вирус, который вкладывается в программу. И потом выходит и делает то, что ему поручено. Этому поручено вытаскивать из Интернета вирусы и загружать их в биос – прямо в самый центр системы. После такого «трояна» надо сносить всю систему до железа, так что ничего больше не покупай в этом месте. Откуда это? С Митинского рынка?
– Этот диск был поставлен в комплекте с нашими компьютерами и программами. Я понятия не имею, как он туда попал. Но именно из-за него слетела система нашего клиента. Да!
– Ну ты даешь. Шерлок Холмс! И доктор Ватсон!
– Счастливая голубая семья, – добавила я и пошла прочь. Если честно, ото всей этой нечисти хотелось на стенку лезть. Я почувствовала, что задыхаюсь. Мне перестало хватать воздуха. Я не хотела знать все это. Я не хотела делать то, что мне теперь надо было сделать. И я, честное слово, много бы дала, чтобы оказаться в каком-нибудь другом месте.
Окно в курилке долго не поддавалось, а во мне парадоксальным образом объединились желание дышать и желание курить. Я высунула голову в окно и дымила, подставив нос свежему порыву ветра. Мне вспомнилось, как мы с Аленкой гуляли по одному торговому центру на «Белой Даче» и смеясь, выискивали самые большие скидки. Современные торговые центры – они как города. В них можно гулять по бульварам и заблудиться в темных переулках. Везде сновали люди с тележками, витрины искрились от зеркального блеска, а мы, уставшие и счастливые, лопали какую-то гадость в маленьком кафе, торгующем фастфудом. Нам было так хорошо. И она была очень красивой, а я была очень уютной. Почему же, зачем? Зачем?!
Я захлопнула окно, довольно сильно прищемив при этом палец. Да, вот что остается от людей, если снять с них толстый слой шоколада. У Аленки внутри была гнилая кочерыжка.
Я встряхнулась, ущипнула себя за щечки и твердым шагом пошла в отдел продаж.
– Надька, привет. Как жизнь? Ты у нас телефон забыла, – улыбнулся мне Сашка – теперешний их руководитель.
– Ага, Саш. Привет. Слушай, большая просьба. У меня там проблема с отчетами Хрюниной. Можешь в этот раз обойтись без них? Не в службу, а в дружбу? Олька переживает, я ей обещала с тобой поговорить.
– Да хрен с ними, с отчетами. Как у тебя дела с клиентом? Решила вопрос?
– Ты знаешь, да. Я поговорю с тобой об этом, но позже. Ладно? – увернулась я. И, стараясь не смотреть на соседний стол, подошла к Хрюниной.
– Привет, Надь. Ты чего, меня не заметила? – окликнул меня голос. Алена, Алена, что ж ты сделала- то?!
– Привет, Аленка. Сколько лет, сколько зим. Совсем не звонишь, пропала, – приторно заулыбалась я. Никогда не думала, что притворяться – это так сложно.
– Я пропала? – делано удивилась Алена. – Это ты теперь совсем к нам не заглядываешь. Большие руководственные дела, да?
– Дел по горло! – сжала я зубы. Нет, придуриваться – это не для меня.
– Ты у нас тут телефон забыла. Он треснет от звонков скоро. Ужас как много людей тебя хотят, – двусмысленно ухмыльнулась Алена.
Я отвернулась, выдохнула, подняла телефон. Хватило двух секунд, чтобы проверить исходящие эсэмэс.
– Твоими молитвами! – снова повернулась я к ней. – Твоими молитвами. Верно?
– Ну, что ты. При чем тут я? – фальшиво удивилась она.
Но я заметила, как под слоем косметики и тонального крема ее бросило в жар. Я слишком хорошо ее знала.
– Кстати, Ален, спасибо за букет. Красивый. Очень маме моей понравился. У тебя всегда был вкус.
– Что ты имеешь в виду? – уже безо всякой улыбки спросила она.
Я задумалась. Что же ей ответить? Сказать, как это больно – терять друзей? Или объяснить, что так делать нехорошо? Но ведь все равно не поймет – не способна. Я вздохнула, внимательно на нее посмотрела, улыбнулась со всем возможным холодом, который только могла в себе найти, и промолвила:
– Ничего такого, о чем ты не знаешь, Алена. Хорошего дня!
– Что-о?! – понеслось мне вслед, но я уже не обращала на нее никакого внимания.
В мире есть много мудростей. Одна из них – не мсти, подставь вторую щеку. Это да, мстить – это не наш метод. Я честно постараюсь все забыть. Мне и самой не хотелось ничего этого помнить. И все же… есть и еще одна мудрость. Мы все в ответе за свои поступки. И Алене придется отвечать. Не потому, что я хочу ее уничтожить. А потому исключительно, что человек, способный подложить в заказ клиента программу с вирусом, не должен работать в нашей фирме. Это очень плохо для дела. Да. Ничего личного, Алена, только бизнес.
– Надь, подожди! – Она летела за мной. – Да постой ты. Что ты собираешься делать?
– Если бы я хотела сообщить это тебе – я бы это сделала. Будь уверена.
– Надь, ну прекрати. Это же я. Мы же подруги.
– Да. И как подруга подруге говорю: тебе лучше успеть уйти по собственному желанию. Добрый совет! – Я ободряюще улыбнулась.
Было ли мне ее жаль? Если честно, то да. С самого детства мне всех всегда жаль. Котят, щенков в подъезде, детей голодающих в Африке, олигархов, которых сажают в тюрьму. И что? Мне теперь бежать и спасать олигархов? Ну уж нет. У меня есть дела поважнее.
Я села в свое кресло и послала бланк заказа от цветочников на печать. Странно, но впервые за все эти долгие недели я почувствовала все здесь вполне своим. И этот кабинет, и эту трубу, пыхтящую облаками, и свой компьютер. Я посмотрела, кто мне звонил, пока я носилась по городу. Десять неотвеченных вызовов, и все не от Шувалова. Плохо дело. Пациент скорее мертв, чем жив.
– Алло. Станислав Сергеевич? – очень официально и очень аккуратно начала я, набрав его номер. – Мне очень нужно с вами поговорить.
– Кто это, алло? – недовольно переспросил он.
– Это Митрофанова. Станислав Сергеевич, вы не могли бы уделить мне всего пару минут?
– Нет. У меня нет времени. Запишитесь у секретаря. Или лучше изложите ваше дело моему заместителю. – Он делал вид, что почти меня не слышит.
– Кому именно из ваших заместителей мне изложить мое дело? – вкрадчиво переспросила я.
Шувалов помолчал, задумавшись. Интересно, что он сейчас чувствует? Досаду? Гнев? Недовольство? Или ничего? Это был бы самый ужасный вариант. Пусть бы он лучше возмутился до глубины души. Или возненавидел меня. От любви до ненависти, как известно…
– Изложите любому. В письменном виде.
– И что, даже если это дело – личное? – подлила я масла в огонь.
Да, это подействовало. Он моментально взорвался:
– Что ты делаешь? Чего тебе надо? Не звони мне сюда!
– Мне нужна всего одна минута твоего драгоценного внимания. И все. И это, между прочим, действительно важно. В том числе и для твоего разлюбезного бизнеса. Вот так! А если ты и вправду не хочешь меня видеть, я пойду и выложу все твоему финдиректору. Он тоже красивый мужик!
– Да как ты смеешь!!! – заорал Шувалов в трубку.
Я улыбнулась. Так-то лучше.
– Так я могу зайти?
Шувалов молчал.
– Могу?
– Через пять минут. И имей в виду, мне неинтересно слушать твои нелепые объяснения. Можешь даже не начинать, – сухо добавил он. – Знаешь, сколько раз я слышал подобные просьбы? «Позволь мне все объяснить», «ты сам все поймешь», «я ни в чем не виновата». Или – «я никогда тебе не врала». И знаешь, сколько раз я слышал объяснение, которое хоть что-нибудь объясняло?
– Я знаю, ни разу. Но ты все-таки прими меня. Хотя бы для того, чтобы потом не мучиться от любопытства, – предложила я.
– Надя, пойми – я не буду мучиться. Ни от любопытства, ни от чего другого. Между нами ничего не было.
