почти неощутим. Мышьяк продают в аптеке, и его действие может быть замедленным, либо быстрым, в зависимости от дозы. Его можно растворить в вине или подсыпать в пищу.
– А можно ли распознать отравление мышьяком?
– Это не так-то просто. Чтобы его распознать, необходим большой опыт.
– А бывают случаи, когда можно с уверенностью сказать, что давали мышьяк?
– Только после осмотра мертвого тела. Но и тут случаются ошибки. А когда нет тела, причину смерти и вовсе не разгадать.
– Значит, при отравлении мышьяком преступнику следует прежде всего избавиться от тела?
– Само собой разумеется. С тех самых пор, как скончался Моцарт, а тело его исчезло, ходят слухи, будто его отравили, возможно, с помощью водного раствора мышьяка, – сказал Фредюнг.
– Вот как! А каково ваше мнение, доктор?
– Какое тут может быть мнение! Нет тела, нет и улик.
– Доктор, опишите, пожалуйста, симптомы отравления мышьяком.
– Колики, жажда, рвота, понос, головокружение, вздутие тела.
– Некоторые из этих симптомов были и у меня? – невольно вздрогнув, спросил Джэсон.
– Лишь некоторые, не столь сильные.
– Ну, а как выглядит тело отравленного мышьяком?
– Господин Отис, вы затрагиваете опасную тему.
– Вы можете мне доверять.
– Это меня не беспокоит, я всегда могу объяснить, что давал вам врачебный совет, как уберечься от отравления. Но если у вас обнаружат какие-либо записи, то, в свете некоторых обстоятельств, их могут поставить вам в вину.
– Я постараюсь запомнить все, что вы скажете. Уж до памяти моей они не доберутся.
Фредюнг смахнул пыль со старого фолианта, открыл его и прочитал:
«Отравление мышьяком трудно распознаваемо и, тем не менее, широко распространено. Упоминание о нем можно найти в Библии, древней и новой истории и нередко даже в наши времена. В 1659 году неаполитанка по имени Тоффана изобрела водный раствор на основе мышьяка; этот раствор в умеренном количестве жены давали своим мужьям, от которых желали избавиться, и он действовал так успешно, что мужское население Неаполя катастрофически сократилось, в результате чего Тоффана была взята под стражу. Но ее средство, известное под названием „аква тоффана“, получило столь широкое распространение благодаря невозможности распознать его действие, что в восемнадцатом веке оно считалось самым популярным ядом».
– Есть ли разница между тем, как выглядит человек, скончавшийся от «аква тоффана», и от отравления чистым мышьяком? – допытывался Джэсон.
– В основном, разницы нет. У умирающего вздутый живот, застывший взгляд, ноги сначала тяжелеют, потом холодеют, немеют, теряют чувствительность, тело распухает и нередко покрывается нарывами.
– Если у Моцарта были все эти симптомы, то почему никто этим не заинтересовался?
– Эти симптомы весьма схожи с болезнью почек.
– Но разница все-таки есть?
– Симптомы почти одинаковы. И тем не менее, между почечной болезнью и отравлением чистым мышьяком, или «аква тоффана», имеется одна существенная разница. Если бы Моцарт скончался от болезни почек, он не мог бы сочинять почти на смертном одре и задолго до конца потерял бы сознание. Если же причиной был яд, то смерть наступает без потери сознания, почти внезапно. Но все, что и вам рассказал, должно остаться между нами.
– Я не нарушу обещания.
– Даже если вы его и нарушите, ничто не изменится. Поверят мне, а не вам.
– Но если вы совершенно уверены…
– Я не могу даже с уверенностью сказать, чем были больны вы. У вас прекрасный вид. Может быть, вы просто съели несвежей пищи, только и всего. Яд – вещь относительная, действующая на всех по- разному.
– Но вы все-таки согласились ответить на наши вопросы, доктор, – сказала Дебора.
– Потому что я сам часто задумывался над тем, не был ли Моцарт отравлен. Это не лишено вероятности. Но доказательства отсутствуют. Поэтому никто не может ответить определенно на ваши вопросы.
33. Сестры
Второе приглашение Констанцы категоричностью тона скорее походило на приказание. Джэсон с Деборой отправились к ней пешком и, несмотря на сильный снегопад, решили не возвращаться в гостиницу, поскольку не были уверены, что последует еще одно приглашение. Со дня визита к доктору Фредюнгу миновала целая неделя, и Джэсон уже стал подумывать, что их ожидание напрасно.
У самого подножия Ноннберга разыгралась настоящая метель. Белая пелена заволокла все вокруг, ветер со снегом, ослепляя, с силой бил в лицо, и они с трудом продвигались вперед.
Служанка с особой любезностью провела их в гостиную, и Констанца тут же вышла к гостям. На этот раз она была вся в черном, лицо ее выражало печаль, а чтобы окончательно рассеять сомнение гостей в искренности ее отношения к Моцарту, она тут же объявила:
