Даже низшие сословия на галерее и те обязаны соблюдать приличия в одежде. Ну, а в ложах вы увидите важных государственных чинов, министров, лордов.
– А как относятся в Англии к музыкантам? С уважением? – спросила Дебора.
– Как вам сказать. Только музыканты, признанные королем, допускаются в клубы. Музыканты весьма ненадежный народ. Большинство из них не лучше бродяг. Надеюсь, ваш муж не считает музыку серьезным занятием? Она сейчас не в моде. Нужно иметь более солидную почву под ногами, следовать примеру вашего отца.
– И давно вы занимаетесь банковским делом, господин Тотхилл? – поинтересовался Джэсон.
– Помилуйте! Да тому уже вечность! – Тотхилл даже возмутился. – Наш дом основал еще мой дедушка. Он оказал большую услугу Георгу II. Одолжил ему изрядную сумму денег, не требуя процентов. С тех пор нам сопутствует удача.
– Служба в банке основное занятие моего мужа, – сказала Дебора.
Выражение лица у Тотхилла изменилось, словно Джэсон внезапно обрел в его глазах безупречную репутацию, и он тут же хвастливо объявил:
– Между прочим, я участвовал в сражении при Ватерлоо, мы там задали жару Бонапарту.
– Мистер Тотхилл, мне кажется, вам есть о чем побеседовать с моим мужем, – прервала его излияния Дебора и удалилась в спальню, оставив их наедине.
Банкир на мгновение растерялся, но тут же вспомнил:
– Позвольте поздравить вас, господин Отис, ваша жена не только красавица, но в придачу еще богатая наследница.
– Это мое личное дело, господин Тотхилл.
– Разумеется, разумеется! Я ведаю делами госпожи Отис. На ее счету в моем банке лежит немало гиней. Она перевела сюда целую тысячу, без согласия отца. Можете представить себе чувства Куинси Пикеринга, когда это обнаружилось. Но ничего не поделаешь – дочь совершеннолетняя. На эти деньги вы спокойно доедете до Вены и обратно.
– Откуда вам известно, что я еду в Вену?
– Куинси Пикеринг писал мне, что вы собираетесь посетить там каких-то музыкантов. А куда вы поместили свои собственные деньги, молодой человек?
– Они находятся при мне.
– И это в Лондоне – пристанище воров и убийц?
– Я собираюсь посетить здесь только оперу. Тотхилл рассмеялся, словно веселой шутке.
– Опера кишмя кишит карманными ворами. Поверьте, это их излюбленное место. Знатные дамы надевают туда свои драгоценности, важные вельможи стараются перещеголять друг друга в роскоши, а кто-нибудь ненароком их толкнет, извинится и кошелька или браслета как не бывало. Вам следует хранить деньги в более надежном месте. «Тотхилл и Тотхилл» – банкирский дом с солидной репутацией.
– И об этом жена просила поговорить со мной?
– Дела моих клиентов – мои дела.
– Но я не держу денег в вашем банке.
– Госпожа Отис поручила записать тысячу гиней на вас обоих. Таким образом, вы можете получить их из банка, когда пожелаете. Немедленно. Без всяких затруднений.
– Благодарю вас. Я это учту. Всего доброго. Джэсон вернулся в спальню и Дебора спросила:
– Что-нибудь случилось?
– Ничего.
– Ты чем-то огорчен. Уж не говорил ли он с тобой об отце? Я думала…
– Нет. Просто господин Тотхилл не отвечает моим представлениям о привлекательном и умном человеке, только и всего.
– Но Тотхилл – весьма влиятельный человек.
– Возможно. Хорошо, что ты умолчала о моем интересе к Моцарту.
– О чем же он говорил с тобой?
– О моей красавице жене.
Джэсон был удивлен и обрадован ее щедрым даром, но признаться в этом не хотел, пока у него не было уверенности в том, не таится ли здесь какой-то хитрой уловки либо желания доказать ему свое превосходство.
– Он хвалит твой ум и практичность.
– И это все? – она не могла скрыть разочарования.
– Все.
Дебора не поверила, но не стала настаивать; Джэсон уже одевался, чтобы ехать в Итальянскую оперу. Он решил отправиться туда один и тут, при всей ее самоуверенности, мысль о том, что он бросает ее одну в чужом городе, привела Дебору в отчаяние. Гордость не позволила ей признаться в этом, но, прощаясь, она горячо его расцеловала и умоляла быть осторожным.
9. Итальянская опера
