глаз.
– Гриша встал, а глаз болтается, – страшным голосом вещал Дрищук. – Прямо на уровне щеки повис… Девушка евойная в шоке, прямо в шоке… Визжит вся…
Дальше Дрищук делал драматическую паузу для плача, после чего неизменно спрашивал у меня «и вот как ты думаешь, что дальше было?».
– Помер, наверное, – каждый раз ужасалась я.
– А вот и нет, – торжествовал Дрищук. – Тренер ему глаз на место вкрутил. Даже скорую вызывать не пришлось…
– Таки помер? – вновь ужасалась я.
– Да нет, не помер он. Домой пошел. С девушкой конечно же.
– А потом помер, да? – продолжала упорствовать я.
– Да нет же, – морщился Дрищук. – Он даже соревнование выиграл, и только потом домой.
– И уж дома-то, понятное дело, пом…
– Живы все! – взвизгивал Дрищук и хватался за позвоночник.
Вообще, надо сказать, что «эффектная смерть друзей» в Дрищуковом эпосе занимала отдельное место. То, понимаешь ли, на дружбана каток наедет, то вдруг груз какой сорвется, а то в цинковом гробу домой из Афгана делегируют. Правда, за каким хером пятилетних дрищуковских друзей в Афган направляли, я до сих пор не пойму… Ну да это и не важно.
К концу второго месяца любви у меня начались видения. Выбитые глаза, размазанные по асфальту мозги и укоризненный дрищуковский позвоночник снились мне изо дня в день, лишая покоя и сил.
Свет в конце туннеля забрезжил, только когда у Дрищука началась практика и он должен был свалить в город.
Свой отъезд в Москву Дрищук обсуждал целую неделю, и в день разлуки долго выл у меня на плече, сетовал на злую судьбу, предлагая пожениться сразу же по приезде. Наобещав Дрищуку золотые горы, я закрыла за ним дверь и посмотрела на небо.
Небо было темным, звездным, и в этом прекрасном небе моя катечкинская совесть выглядела бледной и незначительной, а рентгеновский снимок в ее руках отчего-то напоминал журнал «Мурзилка».
– А пошла ты, – сказала я совести и ровно на следующий вечер собралась на прогулку.
И вот представьте себе – август, яблоки падают, до школы еще далеко, а главное – Дрищук черт знает где, и в обозримом будущем его не предвидится. Я даже не сразу к друзьям поперлась, захотела немножко погулять по улице, чтобы сполна насладиться одиночеством и свободой. Часа полтора шарилась и, когда стало скучно, пошла к своим. В компании моей тоже ничего не изменилось, разве что зараза Вобла начала подкатывать к моему экс-бойфренду, но, судя по его печальной роже, Вобле не светило. Тем временем на улице стало холодать, и, приняв водки, я решила отправиться домой за кофтой, дабы не пугать бабулю пьяным визитом за полночь. Дойдя до собственного дома и пожевав мяты для маскировки, я поднялась на крыльцо и открыла дверь.
На столе стояла тарелка с мясом и салат, а за столом сидел Дрищук с вилкой в руках.
– Сюрприз, Зайка!!! – радостно завопил Дрищук и кинулся мне навстречу.
– У-у-у тебя же практика, – промямлила я, вцепившись в край стола.
– Да я тут выяснил, что из Москвы на электричке туда-обратно всего каких-то три с половиной часа! Я теперь к тебе каждый день приезжать буду. Ты рада?
– Безумно, – процедила я и выскочила в коридор.
В коридоре стояла бабушка. Она заваривала чай и как-то по-идиотски улыбалась.
– Какого хрена?! – обрушилась я на бабушку. – Какого хрена ты его принимаешь, когда меня нет дома?!
– Во-первых, человек издалека приехал, а во-вторых, у него позвоночник сломан, – сложив губы куриной жопкой, прошептала бабуля. – Ты не переживай, я ему не сказала, что ты гуляешь. Он думает, что ты у Наташки сидишь. Так, глядишь, и женится.
Я взвыла, и ноги сами понесли меня к Вобле.
– Танька, ты только меня не убивай, пожалуйста, – заплакала я, когда Вобла выползла в сад. – Я твоего Дрищука вообще никогда не любила… А теперь не то что не люблю, а даже смотреть в его сторону не могу.
– Да я знала, – ответила мне Вобла, – ты только не плачь.
– Миленькая, я не могу с ним больше, я, кажется, помираю, сделай хоть что-нибудь.
– Так, а в чем проблема? Ты пошли его на хрен, хоть сегодня же.
– Он же этим летом спину ломал. Как его пошлю? Вон и бабушке про позвоночник нажаловался. Теперь сидит у меня дома, картошку жрет и чаем запивает.
– К-какой позвоночник? – уставилась на меня Вобла.
– Ну, который ему в мае бандиты перешибли.
– Какие бандиты?! – еще больше удивилась Вобла.
– Злые, наверное, – всхлипнула я.
– И давно это с ним? – продолжала любопытствовать Вобла.
