Помимо распространенных секретарских обязанностей я должна была:
приносить газеты по утрам (на вопрос, почему бы не выписать их прямо в офис, Юля промолчала); покупать круассаны «севен-дейз» с шоколадом (должно быть, от других круассанов у босса было несварение); и ни в коем случае не расставаться с телефоном.
– Ты, когда в туалет пойдешь, переключи телефон на трубку и возьми ее с собой, – сказала мне Юля.
– А я там журчанием клиентов-то не распугаю? – попыталась было пошутить я.
– Ты трубку зажимай, а еще внизу там кнопочка есть такая… Чтоб внешних звуков слышно не было, – ответила мне она. – Ну а если уж совсем кранты, беги ко мне, я тебя подменю.
Как вы понимаете, срать и одновременно общаться о поставках мебели из Кукуева я, Катечкина, не могла никоим образом. О чем, собственно говоря, и сообщила Юле, перед тем как попрощаться окончательно.
Вечером я позвонила тетке из КА и сказала, что, как мне кажется, покупка круассанов вряд ли приведет меня к карьерному росту.
– Вы очень ошибаетесь, – сказала мне она. – Вот одна моя подруга…
Но слушать про то, как ее подруга зазывала поляков и восседала на толчке с трубой, после чего стала президентом Чейз Манхэттена, я не хотела…
Так и сижу без работы. И кажется, уже вхожу во вкус.
Про автошколу
Вот к чему у меня нет таланта, так это к вождению. Пожалуй, вожу я даже хуже, чем танцую.
Впрочем, с танцами гораздо проще, чем с автомобилями. Из танцевалки меня выперли на третий день, когда от моих коленец у тренера в глазах замельтешило. «Ты, девочка, на другой год приходи… а еще лучше на третий», – посоветовали мне и угостили карамелькой, чтоб не плакала. И хотя всю последующую неделю я бегала по инстанциям с просьбой «восстановить дарование немедленно», назад меня не приняли. Прижимистое российское государство спонсировало только Кшесинских, прочей же «шушере от музыки» рекомендовали заниматься дома, при закрытых дверях и окнах.
С автошколой вышло хуже. Тут уж, как говорится, коли уплачено, так уплачено.
Кстати, отступая от темы, – если вам нехрен делать этой весной, то при весьма скромной цене в 200 баксов районная катальня обеспечит вас досугом надолго. Тут тебе и утренний подъем, и похмельная образина инструктора.
Вообще, направить Катечкину в сие заведение мог только безумец. Ибо до автошколы у меня было всего два случая общения с транспортными средствами. Первый опыт можно отнести к разряду «ой, мама!». Именно эту фразу сказала я перед тем, как отпустить руль и закрыть глаза руками. Второй случай, а именно «мама, ой!», произошел сразу же за первым, в автосервисе, опосля того, как мне назвали стоимость починки траченого крыла.
Честно говоря, я бы ни за какие шиши не подошла к автомобилю, если б не Дима (ага, он, как оказалось, и епископа в парашютную школу пристроит при желании). Наживка – стандартнейшая, из разряда:
«Милая, я куплю тебе вон ту маленькую красненькую машинку»;
«На заднее сиденье можно положить маленькую красную игрушку»; «Помнишь, в выходные ты обзывала меня ленивой скотиной, когда я не хотел везти тебя к тете Зое в Мытищи? Так вот теперь ты поедешь к ней сама».
Доступность мытищинских теть, бибиревских кущ и ступинских рощ стала последним фактором в автомобильном деле.
Так начались мои мучения.
Стоит ли говорить, что при поступлении в местную АШ я знала только три вещи, а именно: как открывается водительская дверь, с какой стороны находится пепельница и сколько стоит проезд от «Чертановской» до «Автозаводской», если наврать водиле, что я не замужем.
Ничего, там научат, легкомысленно решила я и оплатила курс занятий. Оно ведь и михуилы на мопедах катаются, и ничего…
О том, что михуилов привязывают, ручку газа залепляют скотчем, а руль приваривают так, чтобы он всегда крутился по кругу, я узнала позже. Значительно позже.
Инструктора звали Роман-для-вас-просто-Рома. Просто Рома был из той категории мужчин, которые, обладая некоторыми внешними данными в молодости, не утратили иллюзий к старости. Ежик под бобрика; видавшая виды кепка; воскресный перегар; с женой развелся по причине несовпадения характеров (читай: после тридцати лет проживания бес запердолил ему в ребро в виде очередной курсантки «сбрось-газ- ДУра»).
Три дня мы с Ромой изучали матчасть (это когда путаешь газ с тормозом в пользу первого). На третий день с Ромуальда сошли всякие остатки светскости, и он задал мне первый нехороший вопроса именно:
– Катя, а тебе машина-то зачем?
– Теперь и не знаю, – ответила ему я, в сто первый раз поставив шаху на дыбы.
«Это ничего, – утешала я себя дома. – Михуилы вон опять же. Да и Москву не единым махом построили… Тут надо как-нибудь хитро, по-научному…»
Как оказалось, к науке Рома приучен не был. Моя бумажка с надписью «Г – правая, Т – левая, С – серединка, крутишь влево – едет влево» привела его в состояние импульсного бешенства.
– Это что еще такое? – грозно спросил он, поднеся мой листик к своему пупырчатому носу.
– П-п-памятка водителя, – робко ответила ему я. – Если вот водитель, к примеру, чего запамятует, то…
