призвать недостойного правителя к ответу, пришлось довольствоваться малым – они разбили окна, вломились в жилище бывшего аж-сула и разнесли в щепки всё, что только можно было разнести. Многие годы его дом не сносили и не ремонтировали – он так и стоял хмурым памятником предательству, напоминая кинченцам о том, что никакие регалии не способны уберечь странника от праведного гнева собратьев.
Самого же Кинбакаба спустя неделю нашли в пустыне. Его тело распласталось на земле, и над ним уже изрядно потрудились стервятники. Никто не взял на себя труд похоронить бывшего правителя – он так и остался гнить посреди выжженной солнцем пустоши, и лежал там, пока его кости не обратились в прах.
Тейт праздновал победу. Устранить Кинбакаба оказалось проще, чем он думал – еще одно препятствие на пути к цели было преодолено. Но, прежде чем позволить себе расслабиться и как следует отметить свой триумф, Тейт решил наведаться в лабораторию к Зали.
Он переступил порог неприметного здания на окраине города и тут же оказался в царстве ицамнийцев. Казалось, даже воздух здесь пропитался графиками и расчетами, в стенах лаборатории царила атмосфера слаженной и вместе с тем напряженной работы. Тейт двинулся к лифту, в который раз в жизни порадовавшись тому факту, что сам он принадлежит к касте киничийцев – существ куда более утонченных и преданных высоким материям, а не всем этим формулам и лабораторным экспериментам.
Он застал Зали в окружении ученых. Она чертила что-то лазерным фломастером на голографической доске, а остальные корректировали её, высказывали свои предложения и сверялись с записями на планшетах. У доски на столе лежала металлическая деталь, похожая на полый цилиндр с дырочками по бокам.
Увидев Тейта, Зали отложила фломастер и, извинившись перед починенными, вышла навстречу незваному гостю.
– Бак-уц, Зали. Ну как тут идут дела? – начал Тейт.
– Думаю, лучше поговорить в более уединенном месте, – сказала Зали и повела гостя по коридору, в конце которого находилась дверь в её кабинет.
Внутри было пыльно и душно, металлические и пластиковые заготовки для деталей валялись на столе и на полу, ни компьютера, ни планшета для чертежей не было вообще.
– Я редко здесь бываю, – пояснила Зали, усаживаясь в единственное кресло. – Всё время провожу с учеными. Так я лучше чувствую процесс.
– Ну и хорошо, ну и прекрасно. Главное, чтобы это шло на пользу делу, – сказал Тейт и, смахнув пыль с имитирующей дерево поверхности, сел на стол. – Так как там, кстати, наше дело?
– Работа идет полным ходом, и мне есть, что тебе рассказать. И я это обязательно сделаю. Сразу после того, как ты расскажешь мне, что происходит в ажсулате. Я, знаешь ли, теперь редко там появляюсь.
– Судя по всему, тебе действительно есть, чем меня порадовать. Иначе не вижу причин, по которым ты могла бы говорить со мной в таком тоне, да еще и шантажировать.
– О каком шантаже ты говоришь? Мы всего лишь старые знакомые, которые решили поделиться друг с другом новостями.
– Пойми, я ведь могу и сам всё разузнать, – сказал Тейт, ни взглядом, ни голосом не выдав своего раздражения. – Мои разговоры с тобой – лишь дань вежливости.
– Сомневаюсь. Видишь ли, работа построена так, что только я владею полной информацией. Даже если ты заставишь каждого из тех, кто работает в этой лаборатории, выдать тебе всё, что они знают о проекте генератора, ты все равно не получишь полной картины. Ведь я – тоже часть этой головоломки. А то, что ты видел на доске… То, что мы обсуждали все вместе – это всего лишь модель лазера, которую мы разрабатываем в качестве отдыха для мозгов и ради развлечения. Ты, конечно, можешь проверить правдивость моих слов, но у тебя на это уйдет слишком много времени, и в результате окажется, что я была права. Так что давай представим, что ты уже всё проверил, сделал выводы, и мы вернулись к началу нашей беседы. Так как там дела в ажсулате?
– Разве ты не знаешь? Я думал, новости расходятся быстро.
– Ты же знаешь, я не об этом. Я о том, каково было твое участие в этом деле.
– Ох, крошка Зали, ты снова за свое, – вздохнул Тейт.
– Да, снова. На этот раз тебе не удастся уйти от ответа. Я уверена, что всё это было подстроено, четко спланировано и претворено в жизнь со всей жестокостью, на которую ты способен. Обычно воины не снимают фильмы во время боя. Может быть, тебе удалось заговорить зубы кинченцам, и они поверили в том, что всё это – западня, устроенная дикарями, видео, побег Кинбакаба – чудовищное совпадение. Но я – другое дело, я уже знаю все эти твои штучки. И не называй меня крошкой, я уже давно выросла.
– Ты сегодня как-то не в меру агрессивна, – проворчал Тейт. – Тебя прямо не узнать.
– Меня не узнать, потому что я и вправду изменилась. Вначале я собиралась молчать. Молчать и делать свое дело. Но теперь я понимаю, что стала частью чего-то ужасного. Это колесо крутится, увлекая меня за собой, а вокруг умирают собратья. Сначала мой отряд, теперь еще девятнадцать бойцов, которые всего лишь хотели выполнить задание и имели полное право знать, на что идут. А еще Кочит, Кинбакаб… Что дальше? Кого ты еще принесешь в жертву? И в жертву чему?
– Кинчену, – с жаром ответил Тейт. – Ты хотела всё знать? Ну так знай. Я готов пойти на всё, лишь бы наша колония процветала.
– И для этого ты одного за другим убираешь аж-сулов?
– Если государство потребует, чтобы я взял на себя бремя единоличной власти, я пойду на это, не раздумывая.
– А оно, надо полагать, потребует, – с горькой ухмылкой пробормотала Зали.
– Оно этого уже требует! – Тейт стукнул кулаком по столу, на котором сидел. – Посмотри вокруг. За годы своего правления Келгани с Кинбакабом разрушили всё, что только можно было разрушить. – Тейт спрыгнул со стола и заходил по комнате, его взгляд лихорадочно скользил по мебели, иногда останавливаясь на Зали, – Наша армия с каждым годом теряет силу и веру в победу. Ицамнийцы прозябают в подвальных лабораториях, не создавая ничего, кроме новых лекарств от прыщей на заднице да никому не нужных докладов о поведении годавров в брачный период. Ишчелианцы потеряли всякое ощущение реальности и ломят такие цены за оружие, что скоро разорят казну. Если так пойдет и дальше, наша колония просто исчезнет. Остатки цивилизации странников на Земле превратятся в таких же дикарей как те, против которых мы воюем.
– И как же ты собираешься изменить судьбу Кинчена? – спросила внезапно притихшая Зали.
– Революция. Только она может что-то кардинально поменять. Остальное – полумеры.
– И для этого тебе нужен генератор, – продолжила его мысль Зали. – Чтобы вооружить своих бойцов макуавитлями.
– Да, иначе не победить. Келгани – слабый правитель. Но на его стороне армия, расстановка сил не в нашу пользу.
Зали отметила, что Тейт сказал «нашу», значит, он уже считает, что они на одной стороне. Но вслух она этого не сказала, а сказала другое:
– Но ты же понимаешь, что это значит? Это гражданская война. Такого не случалось со странниками тысячелетиями, потому что существование цивилизованного общества исключает возможность убийства собратьев. Это против всех законов!
– Я надеюсь, мы обойдемся малой кровью, – только и смог ответить Тейт. – Что ж, я рассказал тебе всё. Теперь твоя очередь.
– Да, теперь моя очередь. Это будет честно, – согласилась Зали. – Сегодня у меня для тебя хорошие новости, мы сделали рывок вперед, сдвинулись с мертвой точки. Конечно, это пока только первый шаг к успеху, но всё же лучше, чем ничего.
И Зали принялась объяснять что именно сделала команда ученых, и как это сказалась на проекте. Тейт мало что понял из её путанного рассказа, но ему было достаточно и того, что в деле появились сдвиги. Это была действительно хорошая новость.
Однако, когда Тейт покинул лабораторию, настроение его резко переменилось. Он вспомнил всё, что рассказал Зали и досадовал на себя за такую откровенность. Что же его заставило поддаться на шантаж? Как могло так получиться, что Тейт поставил себя в столь уязвимую позицию, где он просчитался? Или, может, дело в том, что он так давно вынашивал свои планы, так устал от мыслей и волнений, что хотел, наконец, очистительного разоблачения? Только такого разоблачения, которое, мощной волной снося все
