– …яду мне, яду! – продолжение фразы. Булгаков, как вы уже догадались, «Мастер и Маргарита».
– Диалог восходит не столько к «Битве железных канцлеров» Пикуля, сколько к мемуарам Бисмарка, откуда Пикулем и взят приукрашенно; Бисмарк издавался в СССР в 1940-м году. Смысл диалога – что теперь вот и без Австралии все в порядке, устроили французам Седан и т.д.
– Русский перевод вышел году в 86-м. Луис Бунюэль (1900-1983, испанец и т.д.) был киношником феноменального вкуса и меры стеба: разве что «Амаркорд» и «Механическое пианино» сделаны на том же уровне. В отличие от не менее знаменитого Ингмара Бергмана, своего младшего коллеги (р. 1918), который был при всех талантах заунывен и зануден – но где ж тут потянуть шведу против испанца! только южане понимают наслаждение жизнью, а без этого нет кайфа и в искусстве. Кураж! вот что было у Бунюэля и не было у Бергмана.
– Строго говоря, «щен» таки правильнее переводить «пес», как по-русски и принято этот фильм называть, но ведь произношение несет свой шарм, непереводимый из «очка в очко»; фильм вышел в 28-м году, но «крутить» его Бунюэль начал раньше.
– Есть определенная несправедливость судьбы в том, что хороший поэт Рейн более известен широкой публике в качестве друга Бродского,
– Ни в коем случае не «Каков мэтр!», а вовсе даже «Мастерский удар!» (лат.)
– не только франц. драматург-неоромантик, но поэт – его «Ненюфары» в период декаданса были почти манифестом неоромантиков.
– Из известного анекдота: Мужик приходит наниматься в цирк и излагает директору проект своего номера: – Мой номер основан на контрастах. – Это что значит?.. – Ну вот, представьте: меркнет свет. Барабанная дробь. Под купол поднимается на канатах огромная бочка. Свет гаснет… Литавры! Бочка раскрывается… и весь цирк в дерьме!!! И тут – свет! музыка играет туш! Прожектор! И тут выхожу я – весь в белом!
– «Лютики-цветочки у меня в садочке! Милая, хорошая, не дождусь я ночки!» – можно сказать, веселая народная песня о любви.
– Из ленинградского анекдота. В шестидесятые годы «Катькин садик» – официально называемый тогда «Площадь Островского» (все-таки, полагали все почему-то, русского драматурга, а не советского патриота закалки стали) – стал одним из мест встреч гомосексуалистов. «Тундра»-«волки», то есть обычные обыватели-гетеросексуалы, в основном об этом даже не догадывались: им-то что. Итак. Заходит мужик в этот сквер с памятником Екатерине напротив Елисеевского, перед Александрийским театром. И чего-то один ему подмигивает, другой за попку щиплет. Сел на скамейку – сосед руку на причинное место ему кладет. Он подпрыгивает и в охренении бежит жаловаться милиционеру: что за дела! Милиционер слушает с ласковой улыбкой, похлопывает сочувственно по попке и советует: «А ты не ходи в наш садик… очаровашечка!..»
– Булат Окуджава. «Дайте дописать роман до последнего листочка… Каждый пишет, как он дышит…» и т.д.
– Интересно, это пожелание или констатация «Тебе медведь на ухо наступил», т. е. нет музыкального слуха?
