– Многие семьи распадаются, когда мужчина не удовлетворяет жену в постели, – поделился он.
– Нельзя манкировать супружескими обязанностями, – защитила жен Наташа. – У женщин от этого бывают неврозы, а от них – все болезни. Посмотрите на любую цветущую здоровую женщину. Значит, у нее здоровый муж, а у мужа тоже все здоровое для исполнения супружеских обязанностей.
– У меня тоже было все здоровое для исполнения супружеских обязанностей, – защищался Дрыглов. – Пока стальным тросом не оторвало. Море, знаете – это вам не жена, оторвет – и не заметит.
– Вы познакомились со мной, чтобы рассказывать, как вам все ваши мужские органы в море оторвали? – рассердилась Наташа. – У меня тоже был один такой знакомый, все хвастался, что был полярником в Антарктиде, а оказался обычным импотентом! Мерзавец.
– Операции в Институте травматологии мне делали под местным наркозом, и боль была нечеловеческая, – продолжил рассказ Дрыглов.
– Расскажите, – заинтересовалась Наташа, снова кладя ему руку на колено и удивляясь. – У меня никогда не было таких знакомых инвалидов, – призналась она, сжимая руку и в руке.
– Осторожно, – предостерег Дрыглов, – это может помешать мне тормозить на красный свет… Итак. Сначала делается глубокий надрез скальпелем в бедре. Потом – глубокий надрез скальпелем в животе…
Наташа вскрикнула.
– Это еще не все. Из собственного тела, из кожи и тканей, хирург буквально строит из ничего новый мужской половой член.
– Член в бедре или в животе? – не поняла Наташа.
– Внизу живота, между бедер, – объяснил Дрыглов. – Я вижу, вы очень неопытны в половом отношении, хотя и производите впечатление взрослой женщины.
– Но… он же будет мягким?… – нерешительно спросила Наташа.
– А вот для этого в него вставляют пластинки.
– Пластинки? С музыкой? – удивилась она. – От музыки он твердеет? Вот почему многие мужчины любят музыку! – догадалась она. – Но как же их крутят, если они вставлены в член? И куда засовывают иголку?
– Не смейтесь! Это специальные пластинки, без музыки. Они длинные и полукруглые, как разрезанный пополам пенал. Правда, нужное положение готовому органу надо придать руками, зато свою форму и размер он хранит вечно.
– О! – Наташа округлила рот.
– Но меня подстерегло новое несчастье.
– Какое?
– Хирург увлекся зарубежной методикой. Размеры пластинок он сделал по английской методичке. Ужас был в том, что он забыл перевести дюймы в сантиметры!
– Дюйм – это сколько?
– В два с половиной раза больше сантиметра.
– То есть… – лицо ее вытянулось, лоб наморщился от расчетов.
– Удлините обычный орган в два с половиной раза, – предложил Дрыглов, не вдаваясь в детали.
Наташа развела перед собой руки, как рыбак, поймавший такую плотву. Потом плотва превратилась в матерую щуку. Потом Наташа превратила щуку в моль и захлопала в ладоши бурно, как будто хотела ее убить.
– Какой вы молодец! – закричала она и поцеловала его в щеку.
– Меня взяли на работу и выдали автомобиль, как инвалиду, – завершил Дрыглов. – Так и живу. Работаю как здоровый, а личная жизнь как у инвалида. Вы скрасите мое одиночество?
Он снял ногу с газа и повернул ключ зажигания.
– Куда мы приехали? – удивилась Наташа.
– Играть в чижа, – пошутил он.
– В какого чижа?!
– В палочку-закидалочку.
– Это уж скорее в городки получится. Под разговоры он привез ее к себе на дачу.
Наслаждаясь на веранде пением лесных птиц, они страстно целовались, прижимаясь всеми телами. Наташа просунула быстрый трепещущий язычок к нему в рот, и он затрепетал даже спиной. В ответ он опустил руки с ее талии и наконец ощутил под ладонями и пальцами вожделенные ягодицы, которые и послужили причиной их знакомства. Сначала они были мягкими, как круглые подушечки, но под его нетерпеливыми и жадными прикосновениями стали упругие, как мячи.
– Твоя попка приводит меня в экстаз! – сделал признание мужчина пылко. – Ты накачивала ее в спортивном зале?
– Если спальню можно назвать залом, а половую жизнь – спортом, то да.
– А где ты накачивала такие упругие груди? – поинтересовался он, задирая ее свитерок и целуя атласную кожу.
– Их надо по утрам обкладывать колотым льдом, – объяснила Наташа. – От холода все сокращается и делается упругим.
– Сокращается – да, – согласился Дрыглов. – А вот что делается упругим – это ты погорячилась.
– Сейчас проверим!
– От него щекотно! И потом, у меня в холодильнике нет льда.
– А водка у тебя в холодильнике есть?
– Кто же везет даму на дачу, если в холодильнике нет водки, – рыцарски удивился Дрыглов.
Они сели за красиво накрытый стол. Для большей изящности Дрыглов не пожалел нарвать с клумбы цветов и украсить сервировку тонкой вазой.
Наташа после первого тоста набрала полный рот водки и припала к его устам поцелуем. Она заставила его разжать губы и напоила пьянящим напитком из собственного рта. Голова Дрыглова закружилась. Счастье охватило его.
– Это лучшая выпивка в моей жизни, – сказал он, закусив соленым рыжиком. – А другие рюмки у тебя есть?
– Твой вопрос напоминает мне одну мою подругу, – сказала Наташа. – Она всегда жалуется, что муж почти никогда не дарит ей цветы. А если когда-нибудь приносит, то ей приходится тут же ложиться на спину и раздвигать ноги.
– Разве у них в доме нет вазы? – удивился Дрыглов. – Нет, тебе я такого никогда не предложу.
Выпив и закусив, они разожгли огонь в декоративном камине и решили перейти к предварительным любовным играм. Для начала Наташа решила поразить Дрыглова красотой своего тела. Она стала постепенно раздеваться, а он постепенно терял дар речи. Когда речь исчезла, он начал терять сознание.
– А почему у тебя такие большие груди, дитя мое? – спросил он.
– Это чтобы тебе было за что держаться.
– А почему у тебя такие широкие бедра, дитя мое?
– Это чтобы тебе было удобнее лежать между них.
– А почему у тебя твои очаровательные волосы на лобке слева черные, а справа светлые? – удивился Дрыглов.
– Я их крашу, – объяснила Наташа. – Иногда хочется быть блондинкой, а иногда – брюнеткой. Повернешься к зеркалу боком, посмотришь себе между ног – вот ты и брюнетка. Разве тебе не хочется разнообразия в жизни? Однако я сгораю от любопытства. У тебя есть линейка?
– Конечно, – сразу понял ее намерение Дрыглов. – Ведь я заместитель генерального конструктора, мне часто приходится вечерами работать дома.
Он принес Наташе линейку и стал ловко раздеваться, кидая части одежды по разным стульям. Когда на последний стул улетели белые шелковые трусы с именной монограммой, Наташа издала крик удивления. То, что сделали Дрыглову в Институте ортопедии и травматологии, могло бы травмировать призовую лошадь породы ганноверский тяжеловес. Это было среднее между городошной битой и жезлом регулировщика. Такими булавами запорожцы били по головам турецких янычар, поганивших истинную веру. А как поверить,
