никто вас не толкал в болото. Вы сами полезли туда и оступились. А место действительно гиблое. В прошлом году один неосторожный парень вроде вас…
Слушать в третий раз леденящие душу истории об утонувших в болоте людях и пристреленных лошадях мне было не под силу. Я перебила Игэна:
— Что вы тогда скажете о ночных голосах? И о ловушке, подстроенной на лестнице?
По мере моего рассказа лицо Игэна все больше вытягивалось, а под конец приняло натянуто- вежливое выражение. Так ведут себя при разговоре с психически больными.
— Я прекрасно вижу, что вы не верите ни одному моему слову.
— Что вы, я этого не говорил. Но это все, как бы помягче выразиться… Мне рассказывали, что вы…
Он покраснел, опустил голову и заерзал на стуле.
— Говорите, не стесняйтесь!
— У меня случайно вырвалось, я не хотел, но вы сами… В общем… Вы же… лежали в больнице.
— Вы бы уж лучше сказали прямо: в психиатрической клинике. Ненавижу, когда со мной разговаривают таким тоном. Вы правы, и нечего уходить от ответа.
Игэн был уже не рад, что расстроил меня:
— Я только хотел сказать, что вы перенесли нервный срыв.
— Да, и это было совсем недавно. Я потеряла мать, а через несколько месяцев — отца, которых горячо любила. И осталась одна на всем белом свете. Представляете, каким страшным шоком было для меня известие о самоубийстве отца? По-вашему, я должна была воспринять это, как ни в чем не бывало, или хлопать в ладоши от радости? К сожалению, я не обладаю такой закалкой, как ваши ко всему привычные земляки. Я достаточно слабый человек, и горе совсем выбило меня из колеи. Я страдала каждой клеточкой своего сердца, и это вам кажется странным?! В больнице мне вернули утраченный покой, помогли залечить открытую рану… Это все, что было со мной. Вы, конечно, вправе не верить.
— Нет… Почему же…
— А кто вам все это рассказал? Уж не викарий ли? Ему-то все было прекрасно известно! Какая низость с его стороны — распространять сплетни среди прихожан! Наверное, расписывал все в ярких красках, да? Говорил, что я сумасшедшая, буйная? Что была выпущена на поруки?
Игэн побледнел, на лбу выступили капельки пота.
— Ради Бога, не кричите, а то сбежится весь дом! Клянусь, я не слышал о вас ничего плохого. Наоборот, все говорили, что вы очень хорошая девушка, только…
— Что «только»? Опять не договариваете! Скажите, скажите, что я припадочная из семейки бродячих музыкантов-макаронников!
— Да не волнуйтесь вы так! — неожиданно мягко сказал Игэн. — Ничего страшного не будет, если вы еще раз на всякий случай обратитесь к врачу. Вам это не повредит.
Я буквально задохнулась от гнева и судорожно сглотнула.
— Хорошо. Я лежала в больнице, лечилась от нервного срыва и вылечилась полностью. Выписали меня абсолютно здоровой. Ни до болезни, ни во время нее — слышите?! — я ни разу не страдала галлюцинациями и не билась с пеной у рта в припадках. Как вам это втолковать, если вы не желаете понимать очевидных вещей!
— Простите, я не хотел вас обидеть. Но вы же сами несколько раз повторили, что приехали сюда, потому что были недовольны своей прежней жизнью, разочаровались в ней.
— Этому тоже легко найти объяснение. Когда человек переживает такую тяжелую утрату, ему долгое время кажутся мрачными, тягостными любые мелочи, обстановка, напоминающая об умерших…
— С вашей стороны наивно было надеяться, что среди наших болот депрессия пройдет.
Нет, прошибить эту стену непонимания было невозможно.
— Не вы ли совсем недавно рассказывали мне о странностях Веннеров? О том союзе с дьяволом? — спросила я.
— Но это случилось в прошлом веке. Что я мог знать о тех событиях? Может быть, и правду говорят… Мои родители знают Веннеров много лет и ничего такого за ними не замечали. Ну, замкнутые, слегка чудаковатые, но чтобы строить такие хитроумные козни и изобретать целый заговор… — Игэн развел руками.
— Жаль, что я отняла у вас столько времени своими рассказами. Если вы упорно не хотите мне верить — забудьте, пожалуйста, все, что сейчас услышали.
Мой собеседник облегченно вздохнул и улыбнулся.
— Вот видите, вам просто нужно полежать, прийти в себя и успокоиться. Ушибы скоро перестанут вас беспокоить, погода переменится… А если я сказал что-нибудь обидное, простите. Мое мнение о вас нисколько не изменилось, и вообще…
— Что уж там! Я на вас не сержусь. Только, будьте добры, исполните одну небольшую просьбу.
— Сделаю все, что прикажете!
Я. улыбнулась.
— Ничего сложного или героического от вас не требуется. Просто надо передать кое-кому пару слов.
— Разумеется, я готов.
— Даже в такую погоду? Сегодня же, не откладывая?
— Но ведь сюда я сумел добраться!
— Передайте викарию, чтобы он меня навестил.
— Викарию? Уж не собираетесь ли вы исповедоваться? Не думал, что вы настолько пали духом и готовитесь к самому худшему!
По-видимому, Игэн счел это удачной шуткой и ухмыльнулся.
— Все совсем не так трагично. Просто мне хотелось бы с ним посоветоваться — если, конечно, он выкроит на это пару минут.
Еще раз заверив меня в своей преданности, Игэн попрощался и вышел. Я с облегчением проводила его глазами.
Глава семнадцатая
После ухода Игэна стало окончательно ясно: мне объявлена война. Жестокая, без правил и, что самое главное, противник пока предпочитал оставаться невидимкой. Причины тоже были для меня загадкой: ведь за все время пребывания в доме не произошло ровным счетом ничего такого, в чем хозяева могли бы меня упрекнуть. Разве что незначительная размолвка с Тарквином из-за скрипки. Но ведь из той истории мальчик, безусловно, вышел победителем и уж никак не имел причин для мести. Сомнительным представлялось, чтобы Тарквин хоть словом обмолвился о неприятном происшествии родителям, а сам он не выказывал ко мне ни малейшей неприязни.
Досадное недоразумение вышло с Игэном. Я искренне верила, что на него можно положиться, но, к сожалению, перешагнуть очерченные судьбой рамки этому провинциальному щеголю было не дано. Что ж, его ждет завидное поприще: выгодный жених, а затем и вполне достойный супруг для любрй из приземистых, широколицых девушек, встреченных нами на вечеринке в Куллинтонской гостинице. Счастливая парочка произведет на свет троих или четверых крепких сыновей — продолжателей семейных традиций — и привольно заживет в родовом поместье, подальше от шума и суеты…
В два часа миссис Веннер принесла обед. Я тут же воспользовалась случаем, чтобы спросить, не будет ли сегодня куда-нибудь выезжать Мэйкинс.
— Да что вы! В такой туман!
— Но Родрик без труда нашел к нам дорогу.
— Он прискакал верхом.
— Я вас все же очень прошу, скажите мистеру Веннеру. Может быть, найдется выход из положения.
