Странник

Что такое Вселенная?

Нет ничего труднее умного и здравого ответа; и потому с той поры, в которую человек начинает обращаться с вопросами к самому себе, душа становится грустною, небо жизни начинает покрываться тучами, рассудок, как придворный, должен хитрить пред царствующим сердцем и часто льстит любимцам- страстям, чтоб достигнуть цели своей.

Если бы вздумалось мне спросить у какого бы то ни было существа, одаренного светом разума, что такое Вселенная? посмотрел бы он па меня, как на неука, с видом удивления и, не отвечая, отворотился бы от меня, как ученик верхних классов, которого самолюбие затронули обидным вопросом: что такое грамматика? К кому же после подобного события во Вселенной обратиться мне с вопросом, как не к самому себе?

Представьте же теперь, любезные народы, что Вселенная есть не что иное, как то прелестное, совершенное существо, та дочь вечности, с которой воображение срисовало все виды и образы мечты и которая носится в пространстве, одинокая, то грустная, то радостная, то грозная, то величественная, смотря по расположению духа того, кто об ней думает.

Сбросит ли с себя когда-нибудь эта красавица все блестящие, украшающие ее разноцветные солнцы и вечно-голубую, прозрачную одежду свою?

Разве тогда только, когда предсказанный дракон пролетит в пространстве, вихрями крыльев своих смахнет с неба луну и звезды, опрокинет сосуд света и, сдавив в когтях Землю, вознесется, как орел, и с высоты опустит ее… но куда же она полетит?

CCXXXIX

Во время вышеозначенного полета Земли по неопределенному направлению сохранила ли бы она силу центровлекомости? Если пет, то, милые друзья, я не имею силы продолжать эту главу.

CCXL

Lе Génie (seul)

(on entend une douce symphonie) Mais quels doux accens succendent au cris de la douleur?… [362]

Divert, de St. Foix

Отклонив внимание от напуганного воображения, я беру посох свой, выхожу из комнаты, схожу с крыльца, прохожу калитку и – иду глухим переулком. Темно, тихо, все спит; редко где покажется сквозь ставень луч света пли отзовется из-под ворот сторожевой пес. Мысли толпятся в голове моей. Сам себе задаю я вопросы; сам разрешаю их. Да! – говорю я мысленно:

– Да, точно! жить на свете трудно!
Но что ж такое значит жить?
–  Любить умно и безрассудно,
Уметь и не уметь любить.

Но кто ж не умеет любить? что за труд любить? – вскричал я и – остановился, чтоб удобнее обдумать, правду ли я сказал.

– Ложь! – отвечали в один голос все мудрецы и великие мужи, описанные Плутархом. Я покраснел и со страха бегом удалился от самого себя.

Торопливость всегда бросит что-нибудь под ноги; однако же я в совершенной целости дошел до ворот того дома, в котором сердце гадает о своей участи. Ни сфинкс, ни лев, ни дракон не сторожили подле них; и потому беспрепятственно сделал я несколько уже шагов по двору, как вдруг сердце мое забилось. 11 как не биться ему тогда, как я был уже там близко от того крыльца, по которому легче всходить, нежели сходить; так близко от тех стен, в которые я желал бы превратить мои объятия!

Поставив правую ногу на первую ступень крыльца, я остановился, осмотрелся кругом: не заметил ли меня кто-нибудь? – Нет… слава богу!… тут… я выкрал сам себя и скорыми шагами пустился домой.

Подобная нерешительность есть болезнь, основанная на предчувствии, поздняя обдуманность сердца, неуместный вопрос: быть или не быть? характеристическая черта любви, каприз рассудка, нервическое расслабление, онемение чувств, раздор души с телом, животная лень и пр. и пр. и пр.

CCXLI

Воротись домой, я спросил себя: зачем воротился я? Так как люди сами себе, по обыкновению, отвечают довольно медленно и нерешительно, то и я, последуя введенному обычаю, долго молчал, как будто в ожидании, чтоб кто-нибудь ответил за меня. Этого не случилось, и, следовательно, вопрос остался нерешенным, а я, наскучив сидеть дома, вышел за город, чтобы подышать свежим, чистым воздухом.

CCXLII

Mais il est vrai que l'air pur n'est pas fait pour l'homme, comme on le dеmontre en chеnaie.[363]

Rivarol

– Терпение! А что такое терпение? – говорили 5171003405 человек, входя в мою комнату.

– О, если до меня дошла очередь отвечать на этот вопрос, – сказал я, возвысив голову и голос, – то готов уверять вас на каждом шагу и в каждую минуту моей жизни, что терпение есть истинный талант гения, истинный щит против настоящих и воображаемых несчастий, лекарство от всех болезней, постоянное занятие души, истинный труд, философский камень, квадратура круга, греческий огонь, лучший признак существования…

Готов покорно перенесть
Всю тяжесть зол от Провиденья
И от людей: во мне терпенья
Довольно есть, но есть и честь!

Это значит, что для человеческого терпения необходима великая душа, а не длинные уши, крепкий хребет и твердая шкура.

CCXLIII

Il n'y avait rien de si facile que de dйcouvrir l'Amеrique, puisqu'il ne s'agissait que d'aller pour la rencontrer. [364]

(Les envieux)

Не зная, с которой стороны подойти мне опять к тому месту, где остановилась главная мысль моя и военные действия, я задумался, как Аристотель, о достоинстве сочинений и книг.

«Хорошая книга есть та, – говорит он, – в которой сочинитель говорит то, что должно, не говорит того, чего не должно, и говорит так, как должно)).

«Добродетель придерживается во всем середины», – замечает тот же самый Аристотель [365].

И потому я совершенно прав, если пишу не совсем то, что должно, не совсем то, что не должно, и не совсем так, как должно.

Например, каким образом пропустил бы я следующую главу и не очистил воздух от шлаков злого языка?