это сильный яд. Если вспомнить о вчерашнем моем с ней разговоре, то эта женщина определенно переигрывала, изображая полное неведение о цианистом калии.
Мисс Силвер удобно устроилась в том же уголке кожаного дивана, где сидела во время вчерашнего допроса. Тогда Сцилла в своей клетчатой юбке и ярко-зеленом джемпере сидела у письменного стола и прекрасная память профессионального детектива мгновенно воспроизвела подчеркнуто наивную манеру говорить, переспрашивая на каждом шагу: «Циа… что? Ну, этот циа… как его там».
Мисс Силвер открыла пеструю сумку для рукоделия вытащила почти законченный кардиган Жозефины, попутно заметив:
— Я бы не придавала ее словам слишком большого значения. Чего у нее нет, так это образования, бедняжка и книги-то в жизни не открыла, а сведения о происходящем в мире черпает из заголовков газет, картинок и сводок новостей в кино. Мне кажется более вероятным, что сложное слово «цианистый калий» улетучилось из ее памяти, как только она его услышала. А вот угроза нашествия ос ее пугала, и цианидом-то она заинтересовалась лишь как средством избежать опасности.
Марч уселся в противоположном углу дивана, хмуро добавив:
— Если только яд не показался ей столь же удобным средством устранения нелюбимого мужа. Слушайте, ведь Сцилла вам совершенно не нравится, но вы все равно будете выискивать аргументы в ее пользу до последнего, правда?
Мисс Силвер улыбнулась, кивнув:
— Конечно, мой дорогой Рэндел.
— Теперь, поддержав Сциллу, вы облегчили вашу совесть, так что поделитесь сейчас со мной своими реальными подозрениями.
Некоторое время женщина молча продолжала вязать.
— Мне кажется, — задумчиво начала она, — что вы не хуже меня видите то, что лежит на поверхности. О внешности эта женщина заботится, а о своем развитии — нет. Интересно, кем были ее родители? Мне кажется, ей с детства приходилось бороться за выживание. Мисс Мегги рассказывала, что Сцилла никогда не говорила ни о родственниках, ни о старых знакомых. Раньше она работала манекенщицей и шоу-герл. И то и другое — занятия ненадежные и временные, но оба малопригодны, чтобы подготовить девушку к жизни в деревне в качестве жены обедневшего помещика, да еще вдвое старше. Сцилла могла быстро понять, что совершила ужасную ошибку, особенно если она увлеклась мистером Гилбертом Эрлом. Не думаю, что эта женщина питала какие-либо чувства к мужу или его семье. Мисс Мегги говорила, что полковник завещал ей около двух сотен фунтов в год. Сцилла могла предпочесть эти деньги и свободу своей жизни в поместье, к которому ее не привязывали ни дела, ни чувства. Об этом можно спорить, но бесспорно одно — у всех нас есть внутренний барьер, который не позволяет приравнивать желания к их реализации. Это разные вещи. Молодая женщина может хотеть стать свободной и независимой, но не сможет совершить убийство, даже если оно приведет к заветной цели.
Констебль кивком показал, что принял поправку к сведению, и продолжил:
— Что касается завещания, то я был сегодня утром у адвокатов полковника, старая ледлингтонская фирма «Морсон, Пэдвик и Морсон», где и побеседовал с ее главой, мистером Джеймсом Морсоном. Оказывается, Сцилла лишается своих двух сотен, если дело дойдет до развода по причине прелюбодеяния. Я спросил, а в курсе ли этого миссис Рептон, тут мистер Морсон взглянул на кончик своего носа и ответил, что счел своим профессиональным долгом лично сообщить ей об этом, особо остановившись на словах «dum casta» и разъяснении их значения. Его до глубины души возмутило, что миссис Рептон, узнав об условиях, расхохоталась и заявила: «Значит, если мне надоест Роджер и я с кем-нибудь отсюда сбегу, то не получу ни гроша?! Какой позор!» Так что дама совершенно точно знает, что в случае развода останется без единого пенса. Причем полковник не просто заявил ей о разводе, но и сообщил об этом сестре и адвокату. Должно быть, Сцилла и Эрл встречались на квартире какой-нибудь услужливой подружки, чьи показания всегда можно получить. Таким образом, до сих пор факты свидетельствуют не в пользу Сциллы, но вчера утром Роджер Рептон съездил в Ледлингтон и изменил завещание.
Мисс Силвер невозмутимо продолжала вязать, всего лишь вежливо воскликнув:
— Что ты говоришь, Рэндел!
Констебль не поверил, что женщина не просчитала в уме все возможные последствия действий полковника, но был вынужден продолжать разъяснения:
— Он изменил завещание, вычеркнув ее, причем настоял, чтобы это было сделано немедленно, конечно, мистер Морсон счел такую спешку, по меньшей мере, неосмотрительной. Таким образом, во- первых, этот поступок могут счесть свидетельством того, что Роджер замыслил самоубийство. Во-вторых, когда полковник незадолго до смерти, как утверждает Флори, ссорился с женой в кабинете, то, интересно, сказал он ей или нет про свой утренний подвиг? Если да, то Сцилла знала, что исключена из завещания, и ей, следовательно, мало пользы в его смерти, но если же ей известны были только его намерения, то здесь имеется приличный побудительный мотив к преступлению. Мисс Силвер тихонько кашлянула.
— Никаких доказательств ни того, ни другого. Предположим, что полковник рассказал жене об изменении завещания. Это произошло после четырех. Конечно, женщина сильно разозлилась, а цианистый калий уже был в графине. Значит, если его туда добавила она сама, то должна была сделать это раньше или отвлечь как-то внимание мужа во время разговора. То есть его смерть была уже предопределена, а соответствующие меры приняты. Неужели разъяренная женщина, запланировавшая смерть мужа, будет в состоянии взвешивать альтернативные варианты, решая — убивать или нет? Если он разведется, то она потеряет завещанные деньги. Если умрет — то может их и получить, все зависит от поведения семьи и наличия доказательств ее неверности. Сцилла, вероятно, сочла, что сможет получить деньги, потому что, умерев, муж не сможет с ней развестись. А что касается завещания, о какой сумме там идет речь, о значительной?
— Нет, об очень небольшой, — сказал Марч, — поскольку нет прямого наследника мужского пола, то поместье, включая фермы, от которых и шел основной доход полковнику, переходит Валентине. Замечу, что если бы не ее солидные денежные вливания, то эту недвижимость давно бы пришлось продать. И Сцилла Рептон обо всем знала.
Мисс Силвер вытащила клубок голубой шерсти.
— Рэндел, это секрет Полишинеля, — заметила она, — я в деревне еще и суток не прожила, как мисс Вейн выложила мне больше, чем ты сейчас.
— Значит, вы думаете, что она убила мужа?
— Мне кажется, мы можем согласиться с тем, что мотив у Сциллы был. Ей угрожали разводом и потерей денег.
Над ней также нависла угроза потери любовника. Не знаю, насколько глубоки ее чувства к мистеру Эрлу, но следует отметить, что он красив, перед ним открывается успешная карьера, впереди ждет титул. Такой человек даже в наше время не может позволить себе жениться на женщине, с чьим именем будет связан серьезный скандал. А у вдовы полковника Рептона шансы возрастают.
— Да, вы правы.
— Это относительно мотива. А что касается возможности, то для нее добавить яд в графин было легче, чем другим. Можно было сделать это утром, когда полковник отсутствовал, или в любой момент во второй половине дня, дождавшись, пока он на пару минут выйдет из кабинета. Конечно, зайти туда мог и любой другой из домочадцев, но больше ни у кого нет мотива. Из людей, не живущих в доме, такая возможность была всего у двоих.
— У двоих? — удивленно поднял брови констебль.
— Я имею в виду мистера Бартона и мисс Эклс.
Рэндел покачал головой:
— Но если рассуждать по-вашему, то где их мотивы? Мисс Силвер энергично заработала спицами.
— Здесь мог существовать мотив, о котором мы еще не говорили, но именно он, я уверена, являлся настоящей причиной смерти и полковника, и Конни Брук. Каждый из них считал, что распознал автора анонимных писем. В случае с мистером Рептоном можно включить и дополнительные побуждения. Если его отравила жена, то такие, конечно, были. Роджер сказал ей, что знает, кто пишет анонимки, и добавил: «Может быть, ты написала их сама. Очень удачный способ покончить одновременно и с браком Валентины, и со своим собственным». Конечно, слова прозвучали в разгар скандала и совсем всерьез их воспринимать
