Как будто не слыша его голоса, она продолжала:
— А теперь это случилось со мной.
Энтони взял ее за руку и почувствовал, что она холодна как лед.
— С тобой такого не может быть... ты этого не заслуживаешь! Не надо принимать поспешных решений.
Темно-серые глаза на мгновение вспыхнули.
— Не думаю, что следует дожидаться, когда он сам предложит мне уйти.
— Он не поступит так.
— Уверена, что поступит, если я дам ему повод. Проблема в том, что у меня нет никакой профессии. Чтобы чему-то научиться, необходимо время, а мне не на что жить.
После непродолжительной паузы Энтони сдержанно сказал:
— Ты придаешь этой ссоре слишком большое значение.
— Ты не слышал, что он говорил.
— Люди говорят много лишнего, чего совсем не думают, когда они рассержены.
В ее глазах внезапно засверкали слезы.
— Я-то думала, что он рассердится из-за письма, никогда бы не поверила, что он разозлится на меня.
Энтони постарался произнести как можно небрежнее:
— Джонатан просто вышел из себя. С ним это бывает... с каждым может случиться. Скажешь лишнее из-за того, что зол, а потом еще больше сердишься из-за того, что сказал не подумав. Это как с бутербродом, который всегда падает маслом вниз.
Она покачала головой:
— Нет, нет, в данном случае все не так. Письмо послужило только поводом, но то, что он сказал... Энтони, то, что он сказал, уже созрело в его голове. Мне кажется, он задумал это давно... возможно, вскоре после того, как привез сюда Мирри. Видишь ли, он сказал мне, что изменит завещание.
— Он сказал тебе это прямо сейчас?
— Да, только что. Но обдумал это заранее... должно быть, так. Он сказал, что не хотел бы, чтобы у меня сложилось впечатление, будто его решение принято поспешно или под влиянием минутного раздражения. Это его слова. И потом он продолжал говорить, что собирается обеспечить будущее Мирри. Я сказала: «Конечно», а он запретил мне перебивать его и спросил, не собираюсь ли я притворяться, что мне безразлично, если он оставит меня без пенни.
— И что ты ему ответила?
На ее щеках вспыхнул румянец.
— Я вскипела. Сказала ему, что, конечно, меня это беспокоит, потому что это означает, что он меня больше не любит. Сказала, что очень рада за Мирри, и спросила, кто внушил ему такие ужасные мысли.
— И что он ответил на это?
Оживление исчезло из ее голоса.
— Ничего хорошего. Назвал Мирри «бедным ребенком» и сказал, что я с самого начала ревновала ее, а он, дурак, не замечал этого. После таких слов продолжать разговор было бессмысленно. Я попыталась, но ничего хорошего не вышло. Мне кажется, все погибло, и ничего не удастся вернуть. Поэтому мне надо уехать. Я не могу оставаться здесь, если он разлюбил меня. Мне не следовало бы говорить об этом. Я и не собиралась, но ты оказался рядом, и я не удержалась. Не хочу больше обсуждать все это. Я хочу, чтобы ты ушел.
Энтони подошел к двери, но потом резко повернулся и направился к ней.
— Джорджина...
Она покачала головой:
— Я просила тебя уйти.
— Да, ухожу. Я только хочу сказать... сказать...
— Не говори ничего.
— Бесполезно останавливать меня. Просто я очень люблю тебя. — Он резко оборвал фразу и повторил, особенно выделив одно слово: — Я люблю тебя очень сильно. Думаю, ты уже догадалась об этом. Я полюбил тебя давно, и буду любить всегда. Не забывай об этом, и, если я смогу для тебя что-то сделать, позволь мне помочь! Это все, дорогая.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Глава 7
Мирри Филд видела, как Джорджина и Энтони поднялись по лестнице и вошли в гостиную. Она подсмотрела, как Энтони спускался по лестнице. Ее комната была почти напротив спальни и гостиной Джорджины. Мирри вышла из своей комнаты и на лестничной площадке увидела Энтони. Он подошел с противоположной стороны дома и в тот момент, когда она увидела его, начал спускаться по лестнице, а затем исчез из виду. Поскольку в коридоре никого не было, Мирри добежала до конца коридора. Она не рискнула бы бежать, если бы кто-нибудь мог ее заметить. Ей хотелось как бы случайно перехватить Энтони до того, как он пересечет холл и скроется в одной из комнат нижнего этажа. Но когда она добежала до лестницы, он уже спустился, и рядом с ним стояла Джорджина, глядя на него снизу вверх и положив руку на балясину перил.
Мирри догадалась, что в доме произошло что-то необычное. Она быстро отступила назад, боясь, что ее заметит Джорджина. Мирри не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, будто она бегает за Энтони Хелламом. Она замерла на месте, а когда они начали подниматься по лестнице, бегом вернулась в свою комнату и остановилась у приоткрытой двери, чтобы узнать, как дальше будут развиваться события. Джорджина с Энтони молча прошли по коридору, не обменявшись ни одним словом. Мирри услышала, как они вошли в гостиную и закрыли за собой дверь. Тогда она вышла из своей комнаты, спустилась по лестнице, пересекла холл и направилась к кабинету.
Джонатан Филд сидел за столом и что-то писал; заметно было, что он рассержен. Он резко поднял голову, когда она вошла, но при виде ее выражение его лица изменилось. Мирри робко остановилась у двери, как будто не знала, уйти ей или остаться. Он положил ручку и сказал:
— Заходи, Мирри.
Она закрыла дверь, приблизившись к нему на несколько шагов.
— Я не хотела мешать...
— Ты не помешала... я сам хотел повидаться с тобой. Подойди ко мне и присядь.
Джонатан поднялся, отодвинув кресло, и, прежде чем вновь опуститься в него, ласково положил руку на ее плечо. Во время бурного объяснения с Джорджиной он даже не предложил ей сесть, но Мирри он постарался устроить со всеми удобствами. При виде ее взгляд его смягчился. На Мирри была одежда, которую она купила себе по подаренному им чеку: зеленая твидовая юбка и в тон к ней джемпер и кардиган. Ей шел этот цвет.
— Так вот, дорогая, — начал Джонатан, — я собираюсь в город, повидаться с Модсли. Он мой нотариус. Хочу продолжить то дело, о котором говорил тебе накануне. Сейчас самый подходящий момент.
— Вот как! Джорджина ничего мне не говорила.
— Джорджина не знала. Точнее, я сказал ей только, что собираюсь внести изменения в завещание, но она не знает, что я собираюсь заняться этим сегодня. Честно говоря, я только что принял такое решение. Завещание — мрачная штука, и я буду рад покончить с этим делом раз и навсегда. Кроме того, я хочу, чтобы ты занимала подобающее тебе место. Хочу, чтобы все знали, как я к тебе отношусь. Правильно, они должны знать. Отныне ты мне будешь вместо дочери. Ты носишь мое имя, так что тебе не придется даже менять фамилию, и, согласно моему завещанию, ты будешь иметь все, что положено иметь моей дочери.
