type='note'>[86] на новом судне, называемом «Золотой Дракон», направлявшемся в Батавию с пассажирами, нагруженном деньгами и другим грузом; и очевидно оно потерпело крушение, потому что с той поры о нем ничего не было слышно.
Имея в своих руках эти записки, я, прежде чем начать что-либо писать, сам отправился к адвокату Индийской компании[87], господину Ван-Дам и к одному из комиссаров, командированных штатами Голландии заключать торговый договор с Англией, и спросил у них, что им известно об этом корабле. Они мне подтвердили все, что рассказывали в Голландии моему другу, но доказательство, особенно ясно подтверждающее правдивость этой истории, вытекает из письма, написанного одним фламандцем одному французскому дворянину относительно судна под названием «Золотой Дракон». Это письмо мне было передано получившим его дворянином, и я думаю, что было бы неплохо привести его здесь, сказав предварительно, по какому поводу оно было написано.
Дворянин рассказал мне, что, когда он однажды гулял с автором письма и заговорил об Индии, где он сам долго жил, тот поведал ему, как когда-то бурей его пригнало к берегам Австралийской Земли, где он подвергся большой опасности и чуть не погиб, если бы благодаря помощи бога он счастливо не избегнул гибели. Год или два спустя после этого рассказа наш дворянин попал в общество, где говорилось о неизвестных землях, и он привел историю, рассказанную ему фламандцем. Не успел он окончить своего рассказа, как один савойский дворянин с большой поспешностью стал задавать ему вопросы. Но он был лишен возможности ответить на все его вопросы, так как он мог сказать лишь то, что сам слышал. Тогда савойский дворянин попросил его написать фламандцу, чтобы получить у него все возможные сведения. Затем он добавил, что любопытство его объясняется тем, что он интересуется этим кораблем, поскольку на нем находился один из его родственников, о котором, несмотря на все попытки что-либо узнать, не было никаких вестей. Этот родственник, распродав большую часть своих имений, оставил клочок земли, и его родные затеяли тяжбу из-за наследования, не дождавшись в течение долгих лет его возвращения. Итак, по просьбе савойского дворянина француз написал фламандцу и получил от него следующий ответ, написанный по-французски. Я привожу его здесь дословно, не желая в нем ничего изменять.
Милостивый государь,
В соответствии с Вашим желанием и для удовлетворения Вашего друга, я могу сказать, что когда я был в Батавии в 1659 г., фламандский матрос, по имени Принц, услышав, что я побывал на берегах Австралийской Земли, рассказал мне, что несколько лет тому назад он потерпел крушение на новом судне, вышедшем из Голландии, под названием «Золотой» или «Зеленый Дракон», на котором находился денежный груз, предназначавшийся для Батавии, и около четырехсот человек, спасшихся на Австралийской Земле. Среди них сохранились там те же порядки, что и на борту судна. Бóльшую часть съестных припасов они спасли. Из обломков судна они соорудили шлюпку и, бросив жребий, выделили восемь человек, одним из которых был указанный матрос; эту шлюпку они отправили в Батавию для сообщения генералу Голландской компании о постигшем их несчастье, чтобы тот послал им корабль для вывозки высадившихся там людей. После долгих мытарств шлюпка, наконец, прибыла в Батавию, и генерал тотчас же снарядил фрегат, который, прибыв к этим берегам, отправил шлюпку и своих людей на берег в указанное место. Они не только никого там не увидели, но не нашли и признаков их пребывания. Они приставали к берегу в нескольких местах, во время непогоды, часто бывавшей у этих берегов, потеряли там шлюпку и нескольких человек и вернулись в Батавию ни с чем. Генерал послал еще один фрегат, также безуспешно вернувшийся обратно.
Говорят, что внутри этой страны живет народ высокого роста, не дикий, и они уводят с собою всех, кто попадает им в руки. Я уже почти достиг двадцать седьмого градуса широты, как после внезапного затишья, которое захватило нас ночью и спасло от крушения, набежала буря, заставившая меня изменить решение, и я счел себя счастливым снова выйти в открытое море. Вот все, что я могу Вам сказать. Ваш друг может более подробно узнать о корабле под названием «Дракон» у Голландской компании, во главе которой в то время стоял генерал Метфуикер, являющийся и сейчас генералом в Батавии. Я же знаю об этом только от матроса. Почва этой страны красноватая, бесплодная, а берега как бы заколдованные, настолько трудно к ним приблизиться из-за частых бурь. Поэтому эти фрегаты потеряли там свою шлюпку и имущество и не сумели пристать к берегу, не найдя нужного места. Мне думается, что это происходило на двадцать третьем градусе в 1656 или в 1657 г.
Остаюсь, Милостивый государь, Вашим покорным слугой,
Томас Скиннер.
Брюгге,
28 октября 1672 г.
Читатель, если пожелает, может сравнить это письмо с рассказом автора и судить после этого сравнения, может ли он при столь мало известном материале иметь более веское доказательство правдивости этой истории.
Что же касается стиля и построения этого труда, то об этом предоставляется судить читателю, я же ограничусь тем, что скажу, что в нем почти ничего не изменено и сохранен стиль автора — очень простой и очень естественный. В произведениях этого рода, когда содержание привлекает к себе все внимание читателя, достаточно того, чтобы это внимание не было отвлечено стилем.
Во второй части автор несколько более углубился в подробности при описании законов и нравов севарамбов, государственный строй которых, по-моему, является наиболее совершенным образцом из когда-либо существовавших.
Но пусть каждый свободно судит об этом согласно своему пониманию; я желаю только того, чтобы читатель получил удовольствие от чтения этой чудесной истории, первая часть которой является чем-то вроде исторического журнала, как в конце называет ее сам автор.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Еще с детства пристрастием моим были путешествия. Эта врожденная склонность с годами все увеличивалась; я чувствовал, как с каждым днем во мне росло желание повидать другие страны. С невероятным увлечением читал я книги о путешествиях, о чужеземных странах, рассказы о новых открытиях. Хотя желание родителей, предназначавших меня в судьи, и отсутствие необходимых средств для того, чтобы предпринять долгое путешествие, были большой помехой к исполнению моих желаний, я все же чувствовал, что ничто не может воспрепятствовать тому, что предназначено судьбою. Едва мне исполнилось пятнадцать лет, меня отправили в армию в Италию, где я пробыл около двух лет, а когда смог вернуться на родину, то сразу же был вынужден снова отправиться в Каталонию с большим отрядом, чем я имел до тех пор. Я воевал в течение трех лет[88] и не бросил бы службу, если бы не неожиданная смерть отца, заставившая меня вернуться для того, чтобы вступить во владение оставшимся после него имуществом, и если бы не просьбы матери, которая в мое отсутствие не могла утешиться от такой тяжелой утраты. Эти соображения вынудили меня возвратиться домой, и воля матери заставила меня сменить меч на мантию судьи. Пришлось заняться изучением права, и за четыре-пять лет я достиг таких успехов, что получил звание доктора. Затем я был зачислен адвокатом при Верховном суде — должность, с которой обычно начинают, желая достигнуть более высоких чинов. Вначале я учился говорить речи на выдуманные мною самим темы, а затем выбирал себе настоящие дела и выступал не без успеха. Своих сил я не жалел и довольно хорошо справлялся со всем этим, стараясь достигнуть некоторого уважения. Иногда мне нравились эти упражнения, в которых молодые люди любят блеснуть умом и красноречием совершенно независимо от того, какое они получают вознаграждение за них. Но как только дело дошло до практики в суде, то она оказалась такой нечистоплотной и требовала такого низкопоклонства, что за короткое время мне окончательно опротивела. Разумеется, я любил красоту и радость жизни, я был откровенен и честен и настолько мало способен к этой должности, что готов был как можно скорее ее покинуть. Пока я раздумывал о том, как от нее избавиться, умерла моя мать; ее смерть дала мне возможность располагать самим собой и имуществом, да к тому же и горе мое было настолько велико, что все мне сделалось невыносимым, и, не раздумывая, я решил надолго покинуть свою родину! Я
