103-й требует в качестве подкрепления один легион пчел. Королева соглашается. Она отдает элитную эскадрилью Стражей цветов. Тут же триста пчел начинают жужжать. 103-й узнает их. Именно эти солдаты нанесли наибольший ущерб белоканцам.
Крестоносцы остаются на ночлег в Золотом улье и просят запасы меда в дорогу.
Королева Асколеина интересуется:
9-й объясняет, что Пальцы применяют огонь. Следовательно, они представляют опасность для всего живого. Когда-то давным-давно насекомые заключили договор о союзе против тех, кто использует огонь. Пришло время выполнить условия этого договора.
Тут 9-й замечает, как из верхней альвеолы выходит 23-й.
103-й перебивает их и спрашивает, куда делся 24-й.
24-й потерялся в улье во время последней атаки. Он сражался, он преследовал пчелу и… и теперь он слабо представляет, где находится. Все эти правильные ряды сот совсем не успокаивают его. Однако он не выпускает кокон бабочки из мандибул. Он рыскает среди анфилады альвеол, надеясь к завтрашнему утру найти остальных крестоносцев.
115. Во влажной духоте метро
Жак Мелье задыхался в тесноте вагона. Поезд дернулся, и комиссар толкнул женщину. Хрипловатый голос возмутился:
– Вы не могли бы поосторожней?
Сначала он узнал тембр голоса. Потом сразу же сквозь запахи грязи и пота услышал удивительный аромат духов. Бергамот, ветивер, мандарин, галоксид, сандаловое дерево, скрепленные мускусом пиренейского каменного барана. Духи сообщили:
Я Летиция Уэллс.
Это несомненно была она, ее дикие сиреневые глаза были направлены на него.
Летиция смотрела на комиссара с нескрываемой злобой. Двери открылись. Двадцать девять человек вышли, тридцать пять вошли. Их прижало так сильно, так что они чувствовали дыхание друг друга.
Летиция смотрела на комиссара взглядом кобры, которая собирается заглотить живьем детеныша мангуста, а очарованный Мелье не мог отвести глаз.
Она была невиновна. Он слишком поторопился. Когда-то они обменивались идеями. Даже испытывали симпатию друг к другу. Она угощала его медовухой. Он рассказал о своем страхе перед волками, а она – о страхе перед людьми. Как ему не хватало этих моментов, одна его ошибка, и все испорчено. Он захотел объясниться. Она простит его.
– Мадемуазель Уэллс, я хотел вам сказать, я. Поезд остановился, она протиснулась между людьми и исчезла.
Она нервно зашагала по коридорам метро. Она почти бежала, чтобы как можно скорее покинуть это мерзкое место. Она чувствовала направленные на нее похотливые взгляды. И вдобавок ко всему этот комиссар Мелье ехал с ней по одной линии!
Темные коридоры. Как какие-то влажные кишки. Лабиринт, освещенный тусклыми неонами.
– Эй, куколка! Гуляешь?
Приблизились три бандитские фигуры. Три хулигана в виниловых куртках, один из них уже приставал к ней несколькими днями раньше. Она ускорила шаг, но они не отставали, подкованные железом ботинки стучали по полу.
– Ты одна? Не хочешь перекинуться словечком? Она резко остановилась, в ее глазах читалось слово «отвали». В прошлый раз это подействовало. Сегодня это не возымело никакого действия на этих дебилов.
– Надо же, эти красивые глазки ваши собственные? – спросил высокий бородач.
– Нет, она взяла их напрокат, – подхватил один из его дружков.
Сальные ухмылки. Тычки в спину. Бородатый вынул раскладной нож.
Летиция вдруг утратила всякую уверенность, и раз она оказалась в роли жертвы, хулиганы тут же взяли на себя роль хищников. Она попыталась убежать, но трое хулиганов преградили ей дорогу. Один из них заломил ей руку за спину.
Она застонала.
Коридор был освещен и далеко не пуст. Поравнявшись с ними, люди ускоряли шаг, опуская голову и делая вид, что не замечают происходящего. Так просто получить удар ножом.
Летиция Уэллс запаниковала. Ни одно из ее обычного оружия не срабатывало против этих скотов. А ведь и у этого бородача, и у этого лысого, и у этого громилы, наверное, тоже были матери, которые с улыбкой вязали голубое приданое.
Глаза хищников сверкали, а вокруг по-прежнему ходили люди, ускоряя шаг, поравнявшись с их маленькой группкой.
– Что вам надо, деньги? – пробормотала Летиция.
– Твои деньги мы возьмем потом. А сейчас нас интересуешь ты, – ухмыльнулся лысый.
Тонким острием своего ножа Бородач стал срезать пуговицы с ее пиджака. Она отбивалась.
Это было невероятно. 4 часа дня. Должен же хоть кто-то отреагировать и хоть что-нибудь сделать! Бородач присвистнул, увидев ее грудь.
– Маловата, но все равно ничего, как вам?
– С азиатками всегда проблема. Тела, как у девочек. Доброму человеку подержаться не за что.
Летиция Уэллс была на грани обморока. На нее накатил приступ гуманофобии. Грязные мужские руки касались ее, ощупывали, хотели ей навредить. Ее сотрясали судороги, но от страха ее не могло даже стошнить. Она оказалась в ловушке и была не способна сбежать от этих палачей. Она едва разобрала слова: «Стоять, полиция!»
Нож замер.
Мужчина с револьвером предъявил трехцветное удостоверение.
– Вот дерьмо, это легавый! Смываемся, парни. А тебя, шлюха, мы поимеем в другой раз.
Они побежали.
– Ни с места! – закричал полицейский.
– Как же, щас, – огрызнулся лысый. – Только попробуй выстрели – мы тебя засудим.
Жак Мелье опустил револьвер, и они убрались. Летиция Уэллс медленно восстанавливала контроль над своим дыханием. Все позади. Она спасена.
– Как вы? Они вас не поранили?
Летиция покачала головой. Понемногу она начала приходить в себя. Мелье в естественном порыве обнял ее, стараясь успокоить:
– Все хорошо, теперь все хорошо.
Она инстинктивно прижалась к нему. Она успокаивалась. Никогда бы не подумала, что однажды ее так обрадует внезапное появление комиссара Мелье.
Ее напряженный взгляд, этот бушующий океан ее сиреневых глаз успокоился. Не осталось и намека на тигриный блеск, только легкий бриз колышет волны.
Жак Мелье подобрал пуговицы от ее пиджака.
– Полагаю, я должна вас отблагодарить, – сказала она.
– Не стоит. Повторяю, мне просто хотелось бы поговорить с вами.
– А о чем?
– Об этих химиках, это дело занимает нас обоих. Я вел себя как идиот. Мне нужна ваша помощь. Мне… всегда была нужна ваша помощь.
Она была в замешательстве. Но как в таких обстоятельствах не пригласить его в гости на бокал медовухи?
