пожилую пару. Полицейские довольно глупы и строго придерживаются буквы закона.
Он отнял руку.
– Психология человека никогда не была вашей сильной стороной.
– Вы не правы!
– Это естественно, ведь вы ненавидите людей! Вы никогда даже не пытались меня понять. Я для вас глупец, которого надо наставлять на путь истинный.
– Но вы ведь и есть глупец!
– Даже если я и глуп, не вам меня судить. Вы все знаете наперед. Вам никто не дорог. Вы ненавидите людей. Чтобы вам понравиться, надо иметь шесть ног вместо двух, и вместо губ – мандибулы! – Он пристально посмотрел в потемневшие сиреневые глаза. – Вы избалованный ребенок! Вам бы только кичиться своей правотой! Даже если я не прав, я не лезу в бутылку.
– Вы всего лишь...
– Усталый человек, который проявил слишком много терпения к одной журналистке, а эта журналистка постоянно унижает его ради забавной истории для своих читателей.
– Оставьте свои оскорбления, я ухожу.
– Да, сбежать гораздо проще, чем выслушать правду. И куда вы так спешите? К своему печатному станку, не терпится рассказать всему свету эту историю? Лучше быть полицейским, которому случается ошибаться, чем журналисткой, у которой такая правота. Я не тронул Рамирезов, но из-за вас, из-за того, что вам хочется привлечь к себе внимание, они проведут остаток дней за решеткой!
– Я не позволю вам…
Она замахнулась, чтобы его ударить. Он перехватил ее руку своей горячей и твердой рукой. Их взгляды столкнулись, черные глаза против сиреневых. Лес черного дерева и тропический океан. И тут же все это показалось им каким-то комичным, и вместе они расхохотались. Во все горло. Ну надо же! Они разгадали такую загадку, вступили в контакт с удивительным параллельным миром, где люди создают содружество роботов, общаются с муравьями, совершают идеальные преступления. А теперь они ссорятся, как малые дети, на этой унылой улице Феникс, а ведь им следовало бы поделиться своими мыслями по поводу этих незабываемых мгновений.
От смеха Летиция потеряла равновесие и уселась прямо на тротуар. Было три часа утра. Они были молоды, они радовались, и им совсем не хотелось спать.
Она заговорила первая.
– Простите, – сказала она. – Я глупо себя вела.
– Нет, не ты. А я.
– Да нет же, я.
И они снова залились смехом. Какой-то запоздалый гуляка возвращался к себе и с сочувствием смотрел на этих молодых бомжей, которые порезвиться могли только на тротуаре. Мелье помог Летиции встать.
– Пойдем отсюда.
– Куда? – спросила она.
– Ты что, хочешь провести остаток ночи на улице?
– Почему бы и нет?
– Летиция, умница моя, что с тобой?
– Мне надоело быть разумной. Безрассудные всегда оказываются правы, я хочу быть, как все Рамирезы на свете!
Он отвел ее под навес, чтобы утренняя роса не оросила ее шелковые волосы и такое хрупкое тело под тонким черным костюмом.
Они стояли рядом. От нее невозможно было отвести глаз, ему мучительно хотелось прикоснуться к ее лицу. Она уклонилась.
171. История про улитку
Николя ворочался в постели.
– Мама, я не могу простить себе, что корчил из себя муравьиного бога. Это непростительная ошибка! Как ее исправить?
Люси Уэллс наклонилась к нему:
– Кому дано решать, что есть хорошо, а что плохо?
– Но это же плохо. Мне так стыдно. Я совершил самую страшную глупость, какую только можно представить.
– Никогда нельзя с уверенностью утверждать, что есть хорошо, а что плохо. Хочешь, я расскажу тебе одну историю?
– Хочу!
Люси Уэллс села у изголовья сына.
– Это китайская притча. Как-то раз двое монахов гуляли по саду даосского монастыря. Вдруг один из них увидел на их пути ползущую по земле улитку. Второй монах, его духовный брат, по недосмотру чуть было не раздавил ее, но первый монах вовремя его остановил. Он нагнулся и поднял животное. «Смотри, мы чуть не убили эту улитку. А ведь это животное представляет жизнь и через нее Дао, которому надо следовать. Эта улитка должна жить и продолжать циклы реинкарнации». И он осторожно выпустил улитку в траву. «Глупец! – рассердился другой монах. – Спасая эту никчемную улитку, ты подвергаешь угрозе грядки с салатом, которые выращивает наш садовник. Ради спасения жизни какой-то улитки ты уничтожаешь труды одного из наших братьев».
За их спором с любопытством наблюдал третий монах, который оказался поблизости. И поскольку они не могли прийти к согласию, первый монах предложил: «Давай обратимся с этим вопросом к нашему настоятелю, он мудрый, пусть он и решит, кто из нас прав», – и они отправились к настоятелю, с ними отправился и третий монах, которого заинтересовал этот спор. Первый монах рассказал, как он спас священную жизнь, которая вмещает тысячи будущих или минувших существований. Настоятель слушал, кивая головой, потом объявил: «Ты прав, так и надо было поступить». Второй монах возмутился. «Как же так? Разве хорошо спасти улитку, которая обгладывает овощи? Улитку надо было раздавить, и спасти огород, который каждый день дает нам вкусную пищу!» Настоятель выслушал, кивая головой, и сказал: «Это верно. Так и надо было поступить. Ты прав». Тогда третий монах, который до сих пор молчал, возмутился: «Но их точки зрения противоположны! Разве оба они могут быть правы?» Настоятель долго смотрел на него. Потом покачал головой и сказал: «Это верно. И ты тоже прав».
Притихший Николя мирно засопел под простыней. Люси бережно укутала его.
172. Энциклопедия
173. Эпопея в трубе
Они поднимаются по корявому коридору. 103-й сжимает мандибулами кокон бабочки – это миссия Меркурий. Подъем долгий. Время от времени в этом нескончаемом коридоре сверху вдруг появляется свет. Тогда тараканы делают муравью знак прижаться к стене и отвести усики назад.
Они в самом деле хорошо знают страну Пальцев. Сразу же после светового сигнала раздается ужасный грохот, и по вертикальному коридору проносится вниз тяжелая вонючая масса.
