– Не завидую пану Лучинскому, – сказал профессор с усмешкой. – Опять пани Фелиция вышла на пленэр…
На берегу копошились две фигуры – крепкосбитый парень лет тридцати устанавливал какую-то треногу, а сухопарая дама в элегантном бежевом платье с красными рюшками на груди давала ему какие-то указания и озабоченно посматривала по сторонам.
– Кто такая пани Фелиция? – спросил у спутника Анджей, наблюдая за странной парочкой. – Она, случайно, не астроном?
– Хуже, она – художница… – поведал клиент. – Во всяком случае таковой себя считает. Боюсь, её мазня обойдется человечеству очень дорого…
– В каком смысле? – не понял Анджей.
Профессор еще раз усмехнулся и снисходительно пояснил:
– В прямом! Увы, некоторые люди ради своих прихотей способны постоянно отравлять жизнь окружающим…
Мужчины двинулись дальше и подошли к особняку.
В шезлонге на террасе перед домом сидел немолодой тип в черных очках и белых шортах. Мускулистый торс незнакомца сразу бросился Анджею в глаза – такому атлетическому телосложению, наверное, позавидовал бы и сам античный покровитель бодибилдеров Апполон. На ногах у мужчины болтались купальные сандалии.
– Пан Рушальский! – шепнул профессор, представляя Грошеку крепыша. – Очень подозрительная личность! С его-то данными можно было бы не без успеха охаживать дамочек по всему средиземноморскому побережью, а он забрался в эту глушь. Может быть, скрывается от полиции?..
Пан Ольшанский умолк, кивнул отдыхающему в знак приветствия и, поманив Анджея за собой, зашел в дом.
Небольшой холл, обставленный на манер обыкновенного трехзвездочного отеля, оказался необитаем. Правда, из соседнего помещения, по всей видимости общей гостиной, доносились приглушенные женские голоса. Не прошло и мгновения, как в дверях показалась симпатичная блондинка в рубашке и джинсах.
– Прошу принять нового постояльца, пани Геленка, – нарочито весело сказал профессор, подходя к женщине и указывая на своего спутника. – Это наш столичный гость, пан Грошек. Работник музея… Можете ли вы поселить его в моем номере, а за мной оставить номер дочери?
– Конечно, – отозвалась молодая женщина и тут же с улыбкой обратилась к Анджею. – Вам помочь донести вещи? Я сейчас позову мужа…
Грошек решил не злоупотреблять образцовым гостиничным сервисом и коротко пояснил:
– Спасибо, но у меня только сумка. Не стоит никого утруждать…
Пани Геленка не стала настаивать. Она кивнула, взяла ключи и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
Номер, который профессор сосватал Анджею, находился в самом конце коридора и имел на двери цифру «восемь». Пани Геленка первой зашла внутрь, приглашая мужчин за собой.
– Сейчас не сезон, – сказала она, обращаясь к Грошеку, – поэтому не все номера заняты. Если вам не понравится этот, я могу показать соседние комнаты.
Анджей мельком оценил простенькое убранство гостиной, состоявшее из дивана, полированного столика и тумбочки с телевизором, после чего уверил женщину, что ему все подходит.
– Когда у вас ужин? – спросил он напоследок.
– В семь часов, – ответила хозяйка пансионата и, улыбнувшись на прощание, вышла из номера.
Грошек и пан Ольшанский остались одни. Какое-то время оба молчали.
– Сколько всего отдыхающих сейчас находится здесь? – осведомился Анджей у профессора, начиная, наконец, отрабатывать свой хлеб частного детектива.
– Пятеро, – моментально ответил тот, не утруждая себя подсчетами. – Двоих вы уже видели. Пани Фелицию и пана Рушальского. Номер первый занимает семейная пара Хайнштайнов из Австрии. В пятом проживает Лешек из Брахова.
– У вас со всеми сложились хорошие отношения?
– Видите ли, мы с Басей мало с ними общаемся, так что вряд ли успели обзавестись недоброжелателями… – поведал собеседник.
– А как насчет хозяев?
Пан Ольшанский возмущенно замахал руками.
– Нет, нет… Пани Гелена Лучинская и её муж – исключительно приятные люди. Супруги Пеперик также вне подозрений.
Ответ Анджея не совсем удовлетворил.
– Надписи и рисунки – это отдельная тема, – сказал он, – но вот таинственное привидение, блуждающее по старому подвалу… Может быть, перед вами намеренно разыграли спектакль, чтобы потом привлечь сюда больше туристов? Знаете, как люди падки на подобную средневековую мистику!
– В этом, конечно, есть своя логика, – немного подумав, согласился профессор. – Но вряд ли хозяева стали бы целенаправленно выживать нас с Басей отсюда, вычерчивая на стенах зловещие символы. У них и так дела идут не блестяще. К тому же пан Пеперик весьма искренне негодовал, когда вчера утром замывал последний рисунок с изображением бога Ямы.
– Вы позволили уничтожить эту важную улику? – расстроился Анджей.
– Я сфотографировал её, – сказал пан Ольшанский и, покопавшись в карманах, передал ему карточку: – Изображение не ахти, но кое-что видно…
– Разве у вас не современная цифровая фотокамера? – угрюмо поинтересовался Грошек, рассматривая снимок.
Собеседник покачал головой.
– Дело в том, что свой «Кэннон» я закрепил в штативе, чтобы днем делать рабочие фотографии с документов. Естественно, он все время находится в подвале. Поэтому в тот вечер я воспользовался старым «поляроидом» дочери, а у него немного барахлит вспышка …
Профессор прошел в спальню, встал рядом с кроватью и рукой очертил на стене контуры пропавшей фигуры.
– Рисунок был здесь. И Бася и пан Пеперик это подтвердят.
– Хорошо, – произнес Анджей, кивая. – Теперь скажите, когда вы обнаружили на стене этого вашего бога Яму. Желательно поточнее.
– Было уже часов семь. Мы с Басей чуть-чуть припозднились на ужин…
– А днем рисунка еще не было, так?
– Перед обедом мы заходили в номер. Стена была чистая…
– Ну, а увлечение пана Жуевского, бывшего владельца усадьбы, индуизмом – это общеизвестный факт? Кто из постояльцев мог знать о нем?
Пан Ольшанский вздохнул.
– Видите ли, – пояснил он. – Я сам имел неосторожность за обедом в день своего приезда изложить краткую историю этого дома. Кажется, тогда же упомянул и о пане Жуевском и о его путешествиях на восток. Так что, полагаю, об этом факте все постояльцы были извещены лично мною…
Грошек удовлетворенно хмыкнул и задал последний вопрос.
– О вашем распорядке дня, конечно, было известно каждому отдыхающему?
– Боюсь, что да, – опять вздохнул профессор. – Все эти дни мы с дочерью торчали в подвале. Номер часами находился без присмотра.
– Закрытый?
– Конечно!
– Ладно, – заявил Анджей, доставая из своей сумки «беретту», – с этим мы еще разберемся, а сейчас самое время спуститься в подвал…
В подвале было достаточно темно, несмотря на работающую лампу дневного освещения у входа. Поскольку сумрак поглощал большую часть пространства, Грошек не без труда различил в ближнем темном углу несколько ларей и кучу всякого хлама на стоящем впритык к ним стеллаже. Он ступил на цементный пол и огляделся – от лестницы в противоположные стороны вели две галереи. Точнее, это всё
