Лили села на стул возле прямоугольного обеденного стола, накрытого белой, вышитой по краю скатертью. Девушка была в мужской вязаной безрукавке, надетой поверх куцего черного платьишка. Завитые волосы подстрижены на уровне плеч, лоб по самые брови скрыт густой челкой, из-под которой настороженно смотрят круглые глаза. Пухлые щечки и губки делали Лили похожей на ребенка, и Мэй затруднилась определить ее точный возраст.
Лили взглянула на глиняный горшок, кипящий на печи, и нехотя ответила:
– Так, приболела немного.
Из печи валил черный дым, поднимался вдоль стены и улетучивался через дыру, проделанную в заколоченном досками окне.
– Я знаю очень хорошего врача в научно-исследовательском институте китайской медицины. Если хотите, он примет вас и поставит собственный диагноз, – предложила Мэй. Китайские травники славились тем, что редко сходились во мнении.
Выражение глаз и голос Лили смягчились.
– Садитесь, пожалуйста. Вы узнали обо мне от Чжан Хуна? – осведомилась она без тени смущения или беспокойства, прочесывая волосы растопыренными пальцами.
– Нет, я от него ничего не узнала. Вы его любите?
Лили расхохоталась:
– Разве вы не знаете, что Чжан Хун мне в отцы годится?
– Но он вам нравится?
– Не знаю. Он игрок, прямо-таки помешался на азартных играх. Зато со мной обращается по- человечески, то есть не обижает, не оскорбляет.
Она положила ногу на ногу и стала покачивать ступней, болтая свисающим с нее пластиковым шлепанцем.
– Как вы познакомились?
– А кто вы такая вообще-то? – Лили вызывающе подняла подбородок и опять прочесала волосы своими розовыми пальцами.
Мэй протянула ей визитку, и Лили долго ее разглядывала.
– А чем занимается «информационное и консалтинговое агентство»?
– Оказывает платные услуги по розыску пропавших людей или предметов. Меня, например, нанял один коллекционер, чтобы найти старинную вещь, о которой, возможно, знал Чжан Хун. Нет-нет, речь не о ритуальной чаше династии Хань!
– И что вам рассказал Чжан Хун?
– Я не успела спросить его.
Лили улыбнулась, поигрывая визиткой.
– Знаете, он ведь проиграл все деньги, вырученные за чашу. Можете себе представить?
– Что вы сказали? – не поверила своим ушам Мэй.
– Да, он часами просиживал в развлекательном центре в Западном городе и играл по-крупному. Но ему все время страшно не везло. А вчера говорит мне, мол, не переживай, скоро я опять стану богатым. – Лили потрогала искусственные цветы в вазочке на столе. – Вот в «Тех, кому фартит» он иногда выигрывал. И мы потом ходили в дорогие рестораны, по магазинам.
Внезапно Лили поднялась с места, очевидно, вспомнив о чем-то.
– Извините, – сказала она и нырнула за голубую занавеску, где, как догадалась Мэй, находилась ее комната.
Вскоре Лили вернулась и положила на стол пачку сигарет и зажигалку. Потом подошла к печи, ухватом убрала с огня горшок, тем же ухватом подцепила массивную чугунную конфорку, опустила на печное гнездо и пошевелила, чтобы та плотно легла на место, а сверху опять поставила горшок.
– Давайте выйдем на минутку! Умираю, курить хочется, – сказала Лили. – Родители не разрешают мне курить в доме.
Снаружи она оперлась плечом о дверной косяк, зажгла сигарету и стала пускать кольца дыма.
– А знаете, для чего это лекарство? – неожиданно спросила девушка.
Мэй взглянула на детское лицо и опять задалась вопросом, сколько же ей лет.
– От женской болезни! Во время месячных у меня начинаются ужасные спазмы. Так болит – жить не хочется! И эта пытка продолжается всю жизнь. Все уже привыкли, что я каждый месяц не появляюсь на работе четыре-пять дней, даже перестали внимание обращать!
– А лекарство помогает?
– Кто его знает! Надеюсь! Это уже мой пятый прием. Вроде бы меньше болит, но не уверена. Меня от него подташнивает. Травник сказал, что так и должно быть. – Она посмотрела в сторону дерева с бурой корой: – Видите вон того мужика? Уже давно без работы сидит. Торчит тут целыми днями и подсматривает за мной! – Лили с ненавистью уставилась на мужчину, и тот поспешно отвернулся. – Чего вылупился, старикашка поганый?! – закричала она и пояснила Мэй: – Считает меня шлюхой. Зато я не вишу на чужой шее, как ты у жены! – снова крикнула Лили. – Мне деньги нужны, понимаете? – обернулась она к Мэй. – У нас здесь нет ни газа, ни водопровода, ни центрального отопления, даже спрятаться от чужих глаз некуда! Не жилье, а какая-то мусорная свалка! Клянусь, я ни за что не стану жить, как мои родители! Да, я гуляю с клиентами «Тех, кому фартит»! Хожу с ними в первоклассные рестораны и ночные клубы! – Лили ожесточенно затянулась сигаретой и опять выпустила изо рта идеально круглые колечки дыма. – Родители называют меня потаскухой. И другие хостессы в «Тех, кому фартит» тоже так считают. А чем они лучше? Какая разница между ними и мной? Посетители их поят за свой счет, а те позволяют себя лапать! – Лили говорила с убежденностью подростка, впервые открывшего для себя истинное значение любви. – А какой мне интерес зарабатывать деньги для хозяев заведения? – Ее звонкий голосок плыл по воздуху, как колечки сигаретного дыма.
Мэй оставила вопрос без ответа, ожидая, что еще добавит Лили. Не дождавшись, она заговорила:
– По вашим словам, Чжан Хун обмолвился о своем намерении снова разбогатеть. А дал вам понять, откуда возьмутся деньги? – Мэй чувствовала, что расспросы сейчас некстати, но работа есть работа.
– Какие деньги? – Лили оторвала взгляд от гнезда в кроне дерева. – Вы что, пришли сюда шпионить?
Она холодно посмотрела на Мэй. И в ее глазах вдруг мелькнуло что-то мрачное и пугающее, совершенно не вяжущееся с невинным розовощеким личиком. Мэй невольно попятилась от неожиданности.
– Можете не сомневаться, он обязательно разбогатеет и поделится со мной своими деньгами, – раздельно произнесла Лили, наклоняясь к Мэй. – Нефритовый глаз! – добавила она шепотом, потом громко фыркнула и стала покачиваться, накручивая на указательный палец завитки волос. Ее круглые глаза затуманились, из груди вырвался смешок.
Мэй подумала, что варево на кухне может иметь совсем другое предназначение. Что-то в поведении этой девочки заставляло ее ежиться, как от озноба.
Мужчина с велосипедом начал подогревать на горелке клей. От прозрачного черного дымка в воздухе потянуло резким запахом.
Мэй потихоньку вышла со зловещего двора в отрезвляющую реальность шумной улочки.
Глава 22
Сев в машину, Мэй позвонила по мобильнику в свое агентство. Гупинь сообщил, что госпожа Фан из госавтоинспекции просила срочно связаться с ней.
Фан Шумин не стала долго распространяться по телефону:
– Мы можем встретиться? Надо переговорить с глазу на глаз.
Мэй поняла, что Шумин откопала для нее важную информацию. Подруги договорились встретиться после работы в парке на бульваре Десяти Тысяч Весен.
В парке бородатый мужчина пытался запустить змея. Он поднимал вверх смоченный слюной указательный палец, определяя направление ветра, и бросался бежать каждый раз в другую сторону. Мэй наблюдала за его стараниями, сидя на скамейке в высокой парковой беседке.
На проезжей части ревели машины. Пекинцы торопились с работы на ужин. Тяжело катились переполненные пассажирами автобусы.
Они напомнили Мэй о Чжан Хуне. Наверное, и ему поначалу доводилось ездить в таких же автобусах
