Бадра зарыдала.
— Пожалуйста, Бадра, уходи. Я не причиню тебе никакого вреда. Не бойся меня…
Ложь. Всегда и везде ложь.
«Конечно, ты говоришь, что не причинишь мне вреда. А потом все будет наоборот. О, пожалуйста, не трогай меня. Я не перенесу этого».
Слова Джабари раздавались в ее ушах. Она взглянула украдкой и увидела, что он протягивает ей одежду. Еще один трюк. Он будет протягивать ей одежду, а потом отнимет. И будет бить и измываться над нею. Но шейх встал и удалился. Потом, в соседнем покое, Бадра услышала голос своей подруги.
— Она не сказала мне ни слова. Что этот ублюдок делал с бедняжкой? — спросил Джабари.
— Бадра месяцами не разговаривала ни с кем из нас. Она была любимицей нашего хозяина, и ему… нравилось бить ее, — ответила Фарах и вошла в комнату, где Бадра все еще лежала, сжавшись, на ковре.
— Бадра, прекрати это! Шейх может рассердиться, — стала уговаривать подруга, наклонившись над Бадрой. — Он отличный любовник, гораздо искуснее нашего прежнего господина. И он умеет ласкать женщину, доставить ей удовольствие. Успокойся, перестань дрожать. Ты должна повиноваться шейху беспрекословно…
— Спасибо, — сухо сказал Джабари. — Ты можешь идти. Позови Назима.
Он проводил Фарах в главную часть шатра. Бадра услышала веселый голос воина:
— Разве тебе нужна помощь, владыка? Совет? Я думал, что в этом деле тебе содействие не нужно.
— Перестань шутить, Назим. Бадра забилась в угол и не выходит. Фарах сделала попытку успокоить ее. Но девушка все еще боится меня.
— Ну надо же! Звучит неправдоподобно, — усмехнулся Назим.
— Девушка испугана. Шейх Аль-Хаджидов, собака, бил ее. Попробуй уговорить ее. Может быть, твое обаяние поможет успокоить ее.
Бадра услышала, как мужчины вошли в спальню. Она крепче зажмурила глаза. Если Джабари хочет ее добиться, то ему надо будет применить силу. Никакие слова не заставят ее покинуть спасительный угол.
— Посмотри, она дрожит, бедняжка. Я бы заколол этого ублюдка Фарика за то, что он сделал, — спокойно сказал Назим.
Приоткрыв глаза, Бадра увидела склонившегося над пей мужчину. Назим стал ласково уговаривать ее. Сочувствие светилось в его светлых глазах с яркими белками, но она знала, что и этот взгляд может быть обманчив. Воин дотронулся до ее обнаженного плеча.
Она вздрогнула и забилась еще дальше к стене.
Назим тяжело вздохнул.
— Она слишком напугана, Джабари. Советую тебе быть с ней помягче. Дай ей время. Не бери ее сейчас.
Она слышала, как он ушел. Шейх опустился рядом с нею на ковер.
— Я не буду добиваться твоей любви силой, Бадра. Терпенья у меня хватит. Буду ждать столько, сколько потребуется, пока ты сама не пожелаешь быть со мною…
Бадра покачала головой, глаза ее наполнились слезами.
«Прошло уже много времени. Что Джабари делал с нею?»
С того момента, как тетка шейха привела в его шатер эту прелестную новую девушку с глазами испуганной газели, время для Хепри тянулось страшно медленно. Под конец он больше уже не мог этого выносить. Он стоял подле шатра Джабари, насупившись, в позе упрямого осла, опустив голову, и с ненавистью глядел на двух стражников, двусмысленно ухмылявшихся. Они отпускали непристойные шуточки по поводу сексуальных способностей Джабари, далеко не лестные для шейха. Джабари, видно, все еще трудился. Но он был молод, и многим не нравилось, что он в столь раннем возрасте сделался вождем воинственного племени. Поэтому присвоение себе бывших наложниц из гарема Фарика заслужило бы ему уважение среди воинов.
— Целых два часа! Наш шейх — сильный человек, — сказал один из стражников и захохотал.
Хепри поморщился. Увидев это, другой воин тоже засмеялся и негромко сказал первому:
— Гляди-ка, брат шейха уже обдумывает, как бы проявить свое превосходство. Он всегда стремится быть первым.
Хепри услышал эти слова и сжал кулаки. Внутри у него все дрожало. Маленькая наложница по имени Бадра казалась такой испуганной. Ее темные глаза молили о помощи. Чувство сострадания и стремление защитить, спасти девушку томили его. Он тоже был охвачен ужасом, когда попал в плен к Аль-Хаджидам, в его ушах до сих пор стояли предсмертные крики его родителей…
Чтобы скрыть возбуждение и заглушить голоса, доносившиеся из шатра, Хепри стал петь. Он старался не думать о том, что происходило с Бадрой на постели внутри шатра. Она принадлежала брату, и с его стороны было глупо желать ее. Однако он ничего не мог поделать с собой, и острые шипы ревности больно кололи его сердце.
У Бадры болело все тело, но она не смела пошевелиться. Шейх был занят разбором бумаг. Она так же устала от долгого пребывания в неудобном положении в углу шатра. Но здесь было безопаснее.
Снаружи она вдруг услышала какие-то странные звуки, вроде бы напоминавшие пение. Бадра узнала голос Хепри, который привез ее сюда. Но пенье его было хуже воплей осла. И словно в подтверждение ее мыслей истошно завопил настоящий осел. От неожиданности Бадра вздрогнула и тихо засмеялась.
— Как будто верблюд кричит, — проворчал шейх.
Воин тем временем запел громче. В ответ осел издал еще один истошный крик. Бадру стал душить смех.
— Упрямое животное! Никакого уважения к самому отчаянному воину Египта, — закричал у шатра Хепри, явно расстроенный.
И услышав это, Бадра не выдержала и рассмеялась уже громко. Джабари оглянулся.
— Неужели он заставил тебя смеяться? — удивился он.
Она все еще смеялась, зажимая рот рукою.
— Бадра, если тебе нравится Хепри, я приведу его сюда. Мне доставит удовольствие снова слышать твой смех. Ты хочешь этого?
Она закусила губу, размышляя. Хепри нравился ей, он казался добрым и надежным. Более безопасным, чем шейх. Шейх был гордым человеком. Может быть, в присутствии Хепри он не станет домогаться ее? Бадра кивнула.
— Если я приведу его сюда, ты должна будешь одеться и выйти наконец из своего угла, — и Джабари протянул ей одежду.
Секунду девушка колебалась, все еще не веря ему. Потом вскочила, схватила рубашку, шаровары. Выражение лица шейха подбодрило ее. Она быстро натянула на себя одежду. Почувствовала, что замерзла. Все тело у нее болело, ноги были как ватные. И все же она прошла вслед за Джабари в главные покои. Шейх откинул полог и позвал брата:
— Хепри, прекрати свое дурацкое пенье, иди сюда немедленно. Тебя слышно даже в Синае.
Джабари обернулся к Бадре, улыбка смягчила угрюмые черты его лица.
«Может быть, он вовсе не такое уж животное», — подумала Бадра.
Воин вошел, взгляд его был печален.
— Проси прощенья за свои вопли у моей наложницы, — приказал Джабари. — Твое пенье терзало ее уши. Слушать его было ужаснее, чем слушать музыку желудка твоего осла.
Хепри бросил на него хмурый взгляд и увидел на лице брата насмешливую гримасу.
— Я прошу прощения за шум, который ты слышала, но осел — грубое животное. Он не признает мое пение и дразнит меня, совсем как мой брат. — Он улыбнулся и подмигнул ей.
