Она снова рассмеялась.
— Ты смеешься над моим пением? — поддразнивал он ее. — Но я уверяю тебя, Джабари поет не лучше. Хочешь, я попрошу его спеть?
— Не стоит просить певца петь, пока он сам не захочет этого, — сказала Бадра, вспомнив старую арабскую пословицу.
Слова, которые она произнесла впервые после утраты своего ребенка и всех своих надежд, потрясли ее. Голос у нее был надтреснутый и какой-то безжизненный. Джабари открыл рот от удивления. Хепри улыбнулся.
Опасения оставили ее. Когда шейх велел Хепри идти и позвать Назима, откинув полог и оставив проветривать шатер, она перестала бояться. Шейх больше не делал поползновений добиваться ее.
— Бадра, я не могу изменить прошлое и то зло, которое Фарик причинил тебе, — спокойно сказал он ей. — Но я обещаю, что это никогда не повторится, и буду заботиться о тебе.
Вошел Назим. При взгляде на Бадру его лицо расплылось в улыбке. Кивком головы шейх пригласил их обоих сесть на ковер возле сложенных верблюжьих седел, вдали от посторонних ушей.
— Назим, я так и не смог заставить ее стать моей наложницей. Я не спал с ней и не буду, после того как увидел, что с нею сделал скотина Фарик. Он бил ее, у нее вся спина в кровоподтеках. Что ж, Фарах, другая женщина, утешит меня.
Назим встревожился:
— Повелитель, люди думают, что ты насладился ею, ведь она находилась в твоем шатре два часа.
Джабари нахмурился:
— Я вижу, ты считал минуты.
— Все считали, — сказал Назим. — Все племя говорит о твоих удивительных способностях… Ты опозоришь ее, если не объявишь ее своей наложницей. — Но взгляд Назима говорил иное. «Ты опозоришь себя».
Шейх разочарованно вздохнул и испытующе посмотрел на юную женщину.
— В таком случае, Бадра, мне придется объявить тебя своей наложницей, но только на словах. Ты не будешь делить со мной постель. Ты находишься под моим покровительством. Понимаешь? Ты больше не принадлежишь Фарику.
— Ты ошибаешься, — сказала она прерывающимся шепотом. — Я всегда буду принадлежать Фарику. Он всегда будет искать меня. Ты и твои люди находятся в смертельной опасности.
Назим положил руку на рукоятку меча и сказал:
— Послушай меня, Бадра. У нас давняя вражда с племенем Аль-Хаджид, но им никогда не удавалось победить нac в бою. И никогда не удастся! Я и все воины нашего племени готовы поклясться в этом.
— Но ты не сможешь воспрепятствовать ему прийти за мной, — настаивала она.
— Тогда я дам тебе сильного воина, чтобы он охранял тебя и чтобы ты чувствовала себя в безопасности, — убеждал ее Джабари. — Это будет Хепри, начальник моей стражи, мой брат и мой телохранитель. Я назначаю его твоим защитником. Куда бы ты ни пошла, он будет всегда рядом с тобой. Это храбрый воин. Я полностью доверяю ему, и ты должна ему верить. Ты больше не раба Фарика.
— Фарик больше никогда не будет тебя бить, — добавил Назим. Его янтарные глаза вспыхнули, как у разъяренного тигра. — Нет, никогда! Не бойся… — Он с жалостью посмотрел на девушку.
Бадру охватило чувство стыда. Что, если все в этом племени будут смотреть на нее так же? С яростью на Фарика и с состраданием к ней? И она уже никогда не сможет стать счастливой? Она не переживет, если все они узнают ее позорную тайну.
— Прошу вас, больше никому не говорите о том… что со мною делал Фарик. Я прошу вас, — умоляла она.
— Я должен сказать Хепри, чтобы он, зная твое прошлое, понял, как это важно — защищать тебя, — сказал шейх.
— Нет! — закричала она. — Прошу вас! Я не перенесу этого!
Она не сможет вынести позора, если еще кто-нибудь узнает ее тайну. Иначе люди будут чураться ее, смотреть как на прокаженную.
Джабари вздохнул:
— Хорошо. Как хочешь. Тайна не выйдет за пределы этой комнаты. — Он повернулся к Назиму. — Позови Хепри.
Как только Назим вышел, Джабари наклонился к ней:
— Бадра, я назначаю Хепри твоим защитником, ты должна верить мне. Или по крайней мере попробовать.
— Я попробую, — прошептала она. И Джабари, и Хепри теперь казались ей добрыми мужчинами, они не причинят ей зла.
Буря чувств охватила ее, когда вошел молодой воин. В его глазах, устремленных на нее, читалось дружелюбие. Бадра улыбнулась ему сквозь слезы, которые все же брызнули из ее глаз.
Это не ускользнуло от внимания Джабари, и он кивнул:
— Пусть тебя не пугает его молодость. Хепри всего только девятнадцать, он горячий, отчаянный, но он смелый и сильный воин.
— Горячность — отличительная черта всех членов нашей семьи, — возразил Хепри, дерзко ухмыляясь. — В отличие от качеств самого лучшего воина…
Назим дружески шлепнул его.
— Веди себя как следует, парень. Не бросайся словами.
— О, телохранитель моего брата обиделся на меня за то, что я назвал лучшим воином Джабари, а не его. Простите за правду, — сказал Хепри насмешливым тоном.
— Хватит, — приказал Джабари, но на его лице появилась нежная улыбка. Бадра облегченно вздохнула: между этими тремя мужчинами царили дружеские отношения, и они беззлобно подтрунивали, не унижая достоинства друг друга. Шейха же и Назим, и Хепри любили и уважали.
— Я оказал тебе доверие и пригласил сюда, чтобы поручить особое задание, — серьезно сказал шейх. — Я не спал с Бадрой и не буду. Однако это должно остаться в пределах этих стен. Все должны считать ее моей наложницей.
— Ты не спал с ней? Почему? Она ведь так прелестна, — игриво сказал Хепри.
Джабари мрачно посмотрел на младшего брата и покачал головой: мол, это не его дело, но озадаченное выражение хмурого лица молодого воина говорило, что он жаждет получить ответ на свой вопрос. Бадра настойчиво искала взгляд шейха.
— Она слишком молода и слаба, — осторожно ответил он. — В отличие от своего врага, я внимательно отношусь к женщинам, с которыми делю постель. Но так как уже все племя считает ее моей наложницей, будет лучше, если не рассказывать им всей правды.
И он выразительно посмотрел на Бадру. Напряжение оставило ее. Шейх сумел сказать правду, не выдав ее секрета. Да, по-видимому, она может доверять этому человеку.
В широко раскрытых глазах юного Хепри появилось удивление, но он облегченно вздохнул.
— Конечно, — сказал он торжественно. — Чего ж тут не понять? Что требуется от меня?
— С этого момента Бадра будет на твоем попечении. В твои обязанности входит исключительно ее охрана и защита. Мне нужен такой человек, которому я могу доверять. Она очень хороша собой, и многие мужчины нашего племени захотят домогаться ее. Ты же не должен разрешать никому дотрагиваться до нее. — Шейх замолчал и пристально посмотрел на него. — Включая и себя самого. Ты понял?
Гордый оказанным доверием, Хепри вытянулся перед шейхом, положив руку на рукоятку своего меча.
— Да, я понял, повелитель, — сказал он. — Я буду защищать честь и жизнь Бадры, покуда я жив.
— Подобно своему тотему — Кобре, ты будешь так же неусыпно подстерегать ее врагов, как ты подстерегал моих, — торжественно сказал Джабари.
Казалось бы, торжественно-церемонный тон шейха должен был успокоить Бадру, но это было не так. Бадра была уверена, что племя Аль-Хаджидов отомстит за своего вождя и непременно будет искать его
