словно натянутым на кости черепа, мягкие каштановые волосы, спереди зачесанные с высокого лба, свободно ниспадали на тонкую шею. Он был явно в состоянии нервного возбуждения, глаза шарили по комнате до тех пор, пока не остановились на бутылке ликера, который Скарлет так и продолжала держать над бокалом Джейро.
— Что здесь происходит!? — в ярости закричал Хутсенрайтер. — Что за попойка с моим бесценным багонго!? — Он выхватил бутылку из рук дочери. — Будь любезна, объяснись!
Но тут вдруг Джейро выступил вперед и произнес с ледяной вежливостью:
— Мы были заняты интересной и познавательной беседой, сэр, так что ваша ажитация совершенно неуместна.
У Хутсенрайтера от неожиданности даже отвисла челюсть, а руки взлетели к потолку, словно взывая к справедливости.
— Если уж я вынужден сталкиваться с такой наглостью в собственном доме, то лучше пойти на улицу — там это добро стоит дешевле! — Он повернулся к Скарлет. — Что это за тип?
— Меня зовут Джейро Фэйт, сэр, — снова спокойно вмешался Джейро. — Мои родители работают в институте на кафедре Эстетической философии.
— Фэйты? Позвольте, я их прекрасно знаю, это же нимпы! Так именно это дает вам право заходить в мой дом, лазать по моим бумагам, пить мой коллекционный ликер и соблазнять мою дочь?
Джейро попытался что-то возразить, но Хутсенрайтер не дал ему произнести ни слова.
— А ты знаешь, наглец, что сидишь в моем любимом кресле!? Встал и вышел отсюда! Немедленно! И чтобы ноги твоей больше никогда не было в этом доме! Живо!
— Лучше уйди, а то он совсем разъярится! — потерянно прошептала Скарлет.
И Джейро встал, но, подойдя к двери, вдруг обернулся и поклонился самым изысканным образом.
Прошла неделя, от Скарлет ничего не было слышно. Но как-то вечером в Мерривью закатилась мадам Вирц, чтобы посоветоваться с Алтеей по поводу устройства какой-то садоводческой выставки. Джейро специально прошел через гостиную и, обменявшись с классной несколькими обычными фразами, мимоходом спросил о Скарлет. Мадам Вирц удивилась.
— Разве ты не знаешь? Хутсенрайтер закрыл свой дом на лето, а дочь отправил в частную школу на Гвист — в Аолайн. Кажется, это где-то рядом с Аксельбарреном. Отличная школа, и Скарлет может считать, что ей повезло. Я желаю ей самого наилучшего. Но… Вселенная так велика, что, скорее всего, мы больше ее уже никогда не увидим.
— Не уверен, — заметил Джейро. — Здесь она член Конверта, а где-нибудь там… Она просто Скарлет Хутсенрайтер.
В летние каникулы Джейро стал работать на станции техобслуживания терминала. Трои Хартунг поставил его ассистентом к приземистому и коренастому машинисту с упрямыми седыми волосами, темной дубленой кожей и неприятным выражением лица по имени Гайинг Нецбек. Джейро напомнил, что его уже представляли этому человеку.
— Не надо обманываться внешностью Нецбека, — словно не слыша слов молодого человека, продолжал Хартунг. — Он совсем не такой добрый и смирный, как кажется на первый взгляд.
Джейро посмотрел на Нецбека в полном замешательстве, поскольку механик никак не выглядел ни добрым, ни смирным; на его лице застыла тираническая маска мима, на которой особенно выделялись проницательные глаза и длинный тяжелый нос, сломанный не то очень серьезно, не то дважды, поскольку извивался, словно ящерка. Грудь и плечи широкие, руки длинные, ноги тяжелые и сильные, и двигался-то он какими-то прыжками.
— Конечно, Гайинг весьма уродлив, но что касается кораблей и яхт — он дока. Тебе нужно только подчиняться и говорить лишь по необходимости — и все обойдется.
— Сэр, я готов работать там, где понадобится моя помощь, — коротко обратился Джейро к машинисту.
— Ну и отлично. Я покажу тебе, что сейчас надо сделать.
Он отвел мальчика на место, показал, что и как надо сделать, и ушел, оставив Джейро наедине с собственными мыслями до самого окончания работы. Работу новичок, как всегда, сделал безукоризненно, даже немного удивляясь ее легкости. Вернувшийся Гайинг очень придирчиво осмотрел все, но остался вполне доволен, и Джейро позволил себе немного расслабиться. Правда, он точно следовал инструкциям Хартунга, никогда не заговаривал первым, что Явно устраивало его работодателя. К тому же Джейро досталась вся та самая грязная работа, от которой машинист с явным удовольствием избавился, перевалив ее на юные плечи. А Джейро брался за любую работу на станции со рвением и энергией, стараясь при этом выполнить все максимально хорошо и быстро.
И никаких неприятных чувств Нецбек у него не вызывал; машинист не оказался ни глупым, ни несчастным, держался открыто. Более того, со временем Джейро начал открывать в его характере то, что Нецбек старался тщательно прятать.
Скоро Джейро совершенно отчетливо понял, что если он действительно хочет заниматься космическим бизнесом, то ему просто необходимо стать опытным и даже блестящим механиком. Поэтому мальчик старался на совесть выучиться всему, чему мог научить его Гайинг.
Как-то в середине лета Джейро столкнулся в коридоре с Трои Хартунгом, и тот, придержав мальчика за руку, поинтересовался, как идут дела.
— Отлично, сэр, — не соврал Джейро.
— А как ты ладишь с Гайингом?
— Я стараюсь выполнять все, как надо, и убеждаюсь в том, что он, несмотря ни на что, замечательный человек.
Хартунг кивнул.
— Это именно так и есть. Он прожил богатую событиями жизнь, объездив вселенную вдоль и поперек, а, может быть, даже и побывал за ее пределами. Мне говорили, что он работал в ИПКЦ, обучая новобранцев приемам рукопашного боя. Но вся эта субординация и порядок, похоже, пошли ему не на пользу.
— Да уж, не хотел бы я встретиться с ним на узкой дорожке, — усмехнулся Джейро.
— Ну, об этом можешь не беспокоиться, — тоже усмехнулся Хартунг. — Он к тебе явно благоволит, говорит, что работаешь ты отлично, не лодырь и упрям не меньше, чем он сам. К тому же, не досаждаешь ему глупыми разговорами — со стороны Гайинга это высшая оценка. Впрочем, сам тебе он этого, конечно, не скажет.
— По крайней мере, приятно услышать это от вас.
Хартунг собирался уже пройти дальше, но вдруг остановился.
— Кажется, ты говорил, что с этого года собираешься посещать лицей?
— Да, примерно через месяц начну.
— Если хочешь, я могу попробовать найти тебе работу по вечерам, в общем, с учетом, чтобы укладывался в учебное расписание.
— Благодарю вас, мистер Хартунг, именно об этом я и мечтал.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Первые два года в лицее прошли для Джейро относительно спокойно. Он выбрал базовый курс, где особое внимание уделялось математике и технике. В первый год он взял дополнительно еще и три спецкурса, которые, он надеялся, хотя бы как-нибудь ублажат родителей: элементы гармонии, историю музыки и курс игры на суаноле. Суанола — инструмент, созданный на основе старинной концертины, с маленькой помпой, подававшей воздух к клавишам, контролирующим верхний и нижний регистры. Фэйты в глубине души считали суанолу инструментом тривиальным или даже вульгарным, но удерживались от критики, чтобы не обидеть ребенка, сделавшего это явно из любви к ним. Тем не менее Джейро прекрасно сознавал свои музыкальные возможности: он оказался аккуратным музыкантом, тщательно строящим музыкальные фразы, но не отличавшимся ни мощной рукой, ни напором, ни страстью, которые и отличают профессиональных исполнителей от любителей. Мальчик, однако, какое-то время смог даже играть в маленьком оркестрике под названием «Горная Аркадия», для чего ему приходилось рядиться на время игры в костюм цыганского пастуха. Оркестрик часто играл на вечеринках, пикниках, праздниках и на борту пароходиков, совершавших небольшие экскурсии по рекам.
