заметил Баоян. — Хорошо, я передам им твои слова. Без сомнения, они что-нибудь придумают.
— Надеюсь, создавшаяся ситуация не повлияет на наше соглашение.
— Конечно нет, — решительно заявил караванщик. — Я в высшей степени неодобрительно отношусь к воровству и насилию. Надежность и честность — вот мой девиз. — Караванщик поклонился и вышел.
Рейш повернулся к Тразу и Анахо, которые подошли к нему.
— Ну, что там еще?
— Считай, что ты уже труп, — мрачно сказал Траз. — Эти жрицы — ведьмы. У нас, эмблем, было несколько таких. Мы их убили, и все сразу пошло лучше.
Анахо рассматривал Цветок Кета с холодным вниманием, как какое-то экзотическое животное.
— Она из племени золотых яо — очень древняя порода — гибрид первых краснокожих и первых белолицых. Полтора века назад они преисполнились гордости и решили создать несколько сложных машин. Дирдиры преподали им жестокий урок.
— Сто пятьдесят лет назад? Сколько дней у вас в году?
— Четыреста восемьдесят восемь дней. Но не понимаю, какое это имеет отношение...
Рейш задумался и стал подсчитывать в уме. Сто пятьдесят лет планеты Тчаи равняются примерно двумстам двадцати земным годам. Совпадение? Или, может быть, действительно предки Цветка Кета послали в направлении Земли тот луч, который привел его на Тчаи?
Илин-Илан с ненавистью смотрела на Анахо.
— Ты дирдирмен! — хрипло сказала она.
— Из шестого сословия. И ни в коем случае не Безупречный!
Девушка повернулась к Рейшу.
— Они бросили бомбу на Сеттру и Баллисидрэ, они хотели уничтожить нас, и все из зависти!
— Зависть — неподходящее слово, — возразил Анахо. — Твой народ пытался играть тайными силами, заниматься тем, что выше его понимания!
— А что случилось потом? — спросил Рейш.
— Ничего, — вздохнула Илин-Илан. — Были разрушены наши города, рецепторы, дворец Искусств, золотые лабиринты-сокровища, которые хранились там тысячи лет. Разве удивительно, что мы ненавидим Дирдиров? Больше, чем Пнумов, больше, чем Часчей, больше, чем Ванкхов!
Анахо пожал плечами.
— Я ведь не нападал на яо.
— Но ты защищаешь тех, кто это сделал! Это одно и то же!
— Поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Рейш. — В конце концов, это случилось двести двадцать лет назад!
— Только сто пятьдесят! — поправила его Цветок Кета.
— Верно. Ну хорошо, что будем с тобой делать? Хочешь переодеться?
— Да. Я не снимала этих тряпок с тех пор, как эти мерзавки похитили меня из моего сада. Мне бы хотелось выкупаться. Они давали мне воду только для питья.
Рейш стоял у двери, пока девушка мылась, потом просунул через дверь одежду, которую носили кочевники, одинаковую у мужчин и женщин. Скоро она вышла, с еще влажными волосами, в серых шароварах и коричневой рубахе; они снова спустились в общую комнату, потом вышли на площадь, где царила атмосфера лихорадочного возбуждения, вызванного приближением Зеленых Часчей, которые находились уже примерно на расстоянии мили от постоялого двора. У батарей на склонах появились воины, Баоян поставил свои военные повозки с пушками на открытые места, откуда они могли обстреливать все подходы к крепости.
Зеленые Часчи, видно, не собирались сразу же нападать. Они выстроили свои повозки в одну линию, установили сотню высоких черных палаток.
Баоян был в отчаянии.
— Караван с севера не сможет пробиться к нам. Как только разведчики увидят Часчей, они вернутся и станут ждать. Боюсь, мы сильно задержимся.
— Ритуал пройдет без нас! — возмущенно крикнула Великая Мать. — Неужели придется вытерпеть еще и это?
Баоян умоляюще поднял руки.
— Неужели вы не видите, что мы не можем сейчас выйти из крепости? Никуда не денешься — придется сразиться с ними! В любом случае мы должны будем принять бой!
Кто-то крикнул:
— Пошли этих жриц в лагерь Часчей! Пусть они спляшут свой ритуал с ними!
— Пожалей несчастных Часчей! — раздался еще один насмешливый голос.
Жрицы в бешенстве удалились.
Над степью опустились сумерки. Зеленые Часчи разожгли ряд костров, отчетливо видны были их огромные силуэты, когда они проходили перед кострами. Время от времени они останавливались и оглядывали крепость.
— Говорят, они умеют читать мысли, — сказал Траз Рейшу, — и понимают, что у людей на уме... Сам я в этом сомневаюсь, но кто знает...
В общей комнате им подали скудный ужин, состоящий из супа и вареной чечевицы. Свет притушили, чтобы Часчи не могли разглядеть, где расположена стража. Несколько человек тихонько играли. Иланты, пившие какой-то крепкий напиток, начали было вести себя грубо и шумно, пока хозяин постоялого двора не предупредил их, что поддерживает порядок так же, как караванщик в своем караване, и если они не перестанут буянить, он выставит их за ворота крепости, в степь. Тогда они уселись, сгорбившись над столом, нахлобучив на лоб береты.
Первый этаж постоялого двора опустел.
Рейш попросил хозяина поместить Илин-Илан в комнатку рядом с его собственной.
— Запри дверь на задвижку, — велел он девушке. — До утра не выходи. Если кто-нибудь станет ломиться в дверь, постучи в стену и разбуди меня.
Стоя в полуоткрытой двери, она как-то странно смотрела на него, и Рейш подумал, что никогда в жизни не видел никого красивее.
— Значит, ты на самом деле не хочешь, чтобы я стала твоей рабыней? — спросила она.
— Нет.
Дверь закрылась, скрипнул засов. Рейш отправился в свою комнату.
Ночь прошла. Наступило утро. Зеленые.Часчи все еще располагались лагерем вокруг крепости. Людям из каравана оставалось только ждать.
Рейш, рядом с которым шла Илин-Илан, внимательно рассмотрел пушки, которые, как он слышал, называли «песочными». Эти пушки действительно стреляли снарядами, заполненными песком. Каждая песчинка несла в себе электростатический заряд и разгонялась почти до световой скорости, что увеличивало ее массу в тысячу раз. Проникая в тело, песчинки взрывались. Рейшу рассказали, что пушки — наследство от Ванкхов. Они были покрыты странными надписями на языке этой расы — рядами прямоугольников разного размера.
Вернувшись на постоялый двор, Рейш застал Траза и Анахо за горячим спором о том, кто такие фунги. Траз утверждал, что фунгов изготовляют Прислужники Пнумов из трупов своих повелителей.
— Ты видел когда-нибудь двух фунгов вместе? Или малыша фунга? Не видел! Они ходят только поодиночке. Фунги слишком безумны, слишком свирепы, чтобы размножаться.
Анахо снисходительно махнул рукой.
— Пнумы тоже держатся поодиночке и размножаются весьма странным способом. Странным для нас, людей и полулюдей, мог бы я сказать, потому что для Пнумов эта система вполне естественна. Они очень стойкая раса. Знаешь ли ты, что до нас дошли их хроники, записанные миллион лет назад?
— Слышал, — мрачно ответил Траз.
— Прежде чем сюда явились Часчи, — продолжал Анахо, — Пнумы царили всюду. Они жили в селениях, в небольших домах с кровлей в виде купола, но сейчас от этих строений ничего не осталось. Теперь они живут в подземельях и пещерах под развалинами древних городов, и жизнь их превратилась в кромешный ужас. Но они все еще сильны. Даже Дирдиры не решаются покушаться на Пнумов.
