— В этом отношении я белая ворона, — сказал Мило. — Ни одной идеи, я в полной растерянности, тут все вопросы к психоаналитику.
— Ты очень хорошо будешь чувствовать себя в костюме Пьеро, — сказала Вейнесс. — Это не так будет бросаться в глаза, — и уже повернувшись к Глауену, добавила, — Мило считает, что желание выделиться говорит о бесцветности личности.
— Я об этом еще подумаю, — сказал Мило. — А теперь, если позволишь, я бы пошел спать.
— И я, — сказала Вейнесс. — Спокойной ночи, Глауен.
— Спокойной ночи.
Глауен отправился в свои комнаты. Шард окинул его взглядом с ног до головы и сказал:
— Похоже, для тебя задание было не труднее обычного экзамена.
— Все оказалось не так плохо, как я ожидал, — равнодушно ответил Глауен, — особенно, когда подумаешь, как Арлес марширует вокруг забора.
— Да, это самое большое утешение, — согласился Шард, — ну и что ты думаешь о своих краснощеких Натуралистах?
— Пока трудностей с ними не было.
— Уже легче.
— Сначала было не просто. Я думал, они начнут говорить об экологии или о питательных свойствах рыбного масла, но когда я об этом заговорил, то они не проявили никакого интереса. Наконец, я открыл бутылку Зеленого Цоквеля, и разговаривать стало проще. Но все равно, мне они кажутся еще какими-то скованными.
— Не у себя дома, да еще в незнакомом окружении, конечно, они чувствуют себя неуютно и стесняются.
— А чего им стесняться? — с сомнением покачал головой Глауен. — Они хорошо воспитаны и прилично одеты, и даже, можно сказать, довольно симпатичны. Хотя, девочка немного плосковата.
Шард поднял брови.
— Плосковата? У меня сложилось другое впечатление. Согласен, полногрудой ее не назовешь, но на нее приятно посмотреть… Ну, и какую тему для разговора вы, в конце концов, нашли?
— Я рассказал им про Сиско и ворованное оборудование. Их это очень заинтересовало… намного больше, чем я ожидал. Складывается такое впечатление, что на Штроме вопрос об йипи стоит в центре политики.
— Мне тоже так говорили, — согласился Шард, — одна из фракций уже готова изменить свои взгляды, по крайней мере, они уже признали силу и насилие как инструмент политики. Другая фракция состоит из старомодных Натуралистов, которых не так-то просто переубедить. Эти хотят, чтобы йипи или перестали плодиться, или покинули Кадвол, или и то, и другое вместе. Хранитель пока держит нейтралитет, но в частных беседах он, похоже, склоняется на сторону консерваторов.
— Мило в данном вопросе высказался еще более определенно, особенно после того, как внимательно выслушал теорию Чилка.
— Похоже, ты лучше информирован, чем я, — заметил Шард. — И в чем же заключается теория Чилка?
— Он считает, что йипи по кусочкам украли у нас целый флаер. Он говорит, что, согласно инвентаризационным ведомостям, хотя в них сам черт ногу сломит, произошло нечто подобное.
— Интересное замечание.
— Мило высказался следующим образом: «Если они украли флаер, то они хотят куда-то лететь, а если они украли оружие, то определенно собираются стрелять в кого-то».
— И все это из-за того, что ты нажал на курок незаряженного пистолета, — сказал Шард, потирая подбородок.
Утром Глауен повел Мило и Вейнесс по проспекту Венсей, мимо Лицея, к театральным складам, где хранились сценическое оборудование и костюмы. В здании никого не было. Все трое пошли вдоль вешалок с костюмами, рассматривая и примеряя их. Мило в конце концов выбрал себе костюм арлекина с черными и желтыми квадратами и с черной треугольной шляпой. Вейнесс отобрала с полдюжины костюмов и долго не знала, на каком остановиться, но наконец выбрала удобно облегающий руки и ноги розовый цельный костюм с черными помпонами впереди. Кроме того она подобрала узкий колпак с прорезанными для глаз щелочками и с вырезами для носа, рта и подбородка, увенчанный короной из изящных серебряных спиралей, которые охватывали ее волосы.
Без всякого стеснения Мило и Вейнесс скинули свои одежды и облачились в костюмы.
— Глауен сделал нас пестрыми и неузнаваемыми, — прискорбно сказал Мило, — и теперь мы, возможно, натворим всяких безобразий. Наверняка у Глауена в голове куча подобных планов.
— О приличиях можно не беспокоиться до тех пор, пока тебя не узнают, — заметил Глауен. — Поэтому будь осторожен или, по крайней мере, старайся быть неприметным.
— Очень симпатичный костям, и я в нем прекрасно выгляжу, — сказала Вейнесс, рассматривая себя в зеркало. — Я похожа на изящного розового зверька.
— Ты выглядишь скорее как розовая воздушная фея, что и было задумано с самого начала.
— Нам так и остаться или переодеться снова в свои одежды?
— Оставайтесь так. Я сейчас тоже одену свой костюм, и мы пойдем на поиски приключений.
В Доме Клаттуков Глауен превратился в темного демона и позвонил Сессили.
— Мы все уже в костюмах и готовы к выходу. Нам за тобой зайти?
— Бесполезно. С Кассиопеи приехали мои родственники, и я вынуждена была до полудня гулять с ними по городу.
— Встретимся за обедом в «Старом дереве».
— Постараюсь подойти. Если нет, то вечером встретимся за столиком под фонарями. Во что одеты твои друзья?
— Мило нарядился арлекином, в черную и желтую клетку. Вейнесс — в костюме розовой воздушной феи. А ты в чем?
— Еще даже не знаю. Миранда решила поразить всех своим костюмом Пьеро. Я, возможно, сделаю то же самое, по крайней мере, сегодня.
Утро прошло очень приятно. В полдень все трое нашли себе столик в «Старом дереве» — ресторане, или скорее таверне под открытым небом. Как следовало из названия столики стояли вокруг старого дерева, окруженного сиренью и увитого местным плющом. Из таверны открывался вид на площадь, по которой сновало множество людей в карнавальных костюмах.
Чуть позже появилась Сессили, одетая не в костюм Пьеро, а в какой-то фантастический наряд, сделанный из всего, что попало ей под руку. По ее словам, это был наряд танцовщицы из храма Кали на древней Земле.
— Так вот как они выглядели, — сказал Мило.
— Это совсем не обязательно, — возразила Сессили. — Этого я не гарантирую… Что мы будем есть?
— А что ты предложишь? — поинтересовался Мило.
— А здесь все хорошо. Мне особенно нравится мясо на шампуре с горячим соусом и хлебом.
— И к этому очень хорошо подойдет холодное пиво, — добавил Глауен.
— Только не мне, — возразила Сессили, — Флорест опять все поменял, и мне к Милдену до полудня нужно выучить две новые пьесы. Они не трудные, но займут все мое время… Смотрите! А вон он и сам идет!
Сессили указала на высокого человека с острыми чертами лица и с мягкими пышными кудрями, который вышагивал по площади на длинных тонких ногах.
— Все, включая и его самого, признают, что он гений, — сказала Сессили. — Он хочет построить новый большой «Орфей» и привлечь туда артистов и публику со всего Хлыста. Он продал бы даже свою бабушку, лишь бы получить финансирование.
— А какую музыку ты исполняешь? — спросила Вейнесс Сессили.
— Самую разную. Вечером в Верд я буду играть вместе с квартетом на флейте и цимбалах. Вечером в Милден я просто сыграю несколько пьесок на клавикордах. Ну, а ночью в Смоллен, когда будет
