Одну-две книги он сумел понять. Он изучал их с большим усердием, вбивая один за другим слоги в свой мозг, где они сталкивались, сжимались и раздували его виски. Вскоре он смог произносить несколько простейших, самых примитивных заклинаний, которые испробовал на Юкуну, в частности, Отчаянную Чесотку Люгвилера. Но по большей части он испытывал разочарование от своей врождённой неспособности понять колдовство. Опытные волшебники могут запомнить одновременно три или даже четыре заклинания; для Кьюджела запоминание даже простейшего заговора представляло собой труднейшую задачу. Однажды, добиваясь пространственного перемещения подушки, он добился обратного и был переброшен в вестибюль. Раздражённый усмешкой Юкуну, он вытащил трубу с ним наружу и подвесил на скобки, на которых висели фонари, освещавшие ночью вход.
Прошёл месяц, и Кьюджел почувствовал себя в доме увереннее. Крестьяне из ближайшей деревни приносили ему продукты, в обмен Кьюджел оказывал им мелкие услуги, какие мог. Однажды отец Джинсы, девушки, которая услуживала ему в спальне, потерял в глубокой цистерне ценную брошь и нанял Кьюджела, чтобы вернуть потерянное. Кьюджел с готовностью согласился и опустил трубу с Юкуну в цистерну. Юкуну указал местонахождение броши, которую потом достали крюком.
Этот эпизод заставил Кьюджела задуматься о том, как ещё использовать Юкуну. На Азеномайской ярмарке проводился конкурс гротескности, Кьюджел включил Юкуну в конкурс, и хоть ему не удалось получить первой премии, гримасы Юкуну оказались незабываемы и вызвали множество комментариев.
На ярмарке Кьюджел встретился с Файностером, продавцом талисманов и магических предметов, который и послал Кьюджела в дом Юкуну. Файностер с комическим удивлением переводил взгляд с Кьюджела на трубу с Юкуну, которую Кьюджел перевозил назад в дом в тележке.
– Кьюджел! Кьюджел Умник! – воскликнул Файностер. – Слухи оказались верными! Ты теперь хозяин дома Юкуну и его большой коллекции инструментов и редкостей!
Кьюджел вначале сделал вид, что не узнает Файностера, потом холодным голосом сказал:
– Совершенно верно. Как видишь, Юкуну принял решение менее активно участвовать в делах мира. Тем не менее дом его полон ловушек; по ночам вокруг прогуливаются голодные звери, и к тому же я устроил особенно сильное заклинание, охраняющее вход.
Файностер, казалось, не заметил холодности Кьюджела. Потирая пухлые руки, он спросил:
– Поскольку ты теперь владеешь большой коллекцией редкостей, не хочешь ли продать некоторые?
– Никогда не имел такого намерения, – ответил Кьюджел. – В сундуках Юкуну столько золота, что хватит до тех пор, пока не погаснет солнце. – И по привычке того времени оба посмотрели вверх, чтобы оценить цвет угасающего светила.
Файностер сделал грациозный жест.
– В таком случае желаю тебе доброго дня, и тебе также. – Последнее было адресовано Юкуну, который ответил только угрюмым взглядом.
Вернувшись в дом, Кьюджел внёс Юкуну в вестибюль; затем, поднявшись на крышу, облокотился на парапет и принялся смотреть на окружающие холмы, которые, как морские волны, катились до самого горизонта. В сотый раз думал он о странной неспособности Юкуну предвидеть будущее; сам он, Кьюджел, не должен впадать в подобную ошибку. И он осмотрелся в поисках защиты.
Над ним вздымались зеленые стеклянные спиральные башни, ниже опускались фронтоны и уступы, которые Юкуну считал эстетически совершёнными. Только спереди легко было подняться к дому. Вдоль наклонных внешних контрфорсов Кьюджел устроил прослойки мыльного камня, так что любой поднявшийся на парапет должен был ступить на них и покатиться вниз. Если бы Юкуну додумался до такой предосторожности, вместо того чтобы устраивать свой хитрый хрустальный лабиринт, то теперь не смотрел бы из стеклянной трубы.
Но нужно ещё усилить защиту, надо порыться на полках Юкуну.
Вернувшись в большой зал, он пообедал – обед подавали две хорошенькие служанки Джинса и Скивва – и вернулся к своим занятиям. Сегодня вечером он попытался овладеть Чарами Одиночного Заключения, это заклинание чаще использовали в прошлые эпохи, и Заговором Далёкой Доставки – именно этим заклинанием воспользовался Юкуну, когда переправил его на север. И то и другое – заклинания большой силы, оба требовали полной сосредоточенности и точности, и Кьюджел вначале боялся, что не сумеет ими овладеть. Тем не менее он продолжал усилия и наконец запомнил и то и другое.
Два дня спустя произошло то, чего ожидал Кьюджел: постучали в дверь, Кьюджел распахнул её и увидел Файностера.
– Добрый день, – неприветливо сказал он. – Я не расположен к разговору и вынужден попросить тебя немедленно удалиться.
Файностер сделал вежливый жест.
– До меня дошли сообщения о твоей тяжёлой болезни, и я так забеспокоился, что поторопился доставить лекарство. Позволь мне пройти… – он попытался протиснуться мимо Кьюджела… – и я подготовлю нужную дозу.
– Я страдаю духовным недомоганием, – многозначительно сказал Кьюджел, – которое проявляется во вспышках необузданного гнева. Предлагаю тебе удалиться, иначе в неконтролируемом припадке я разрублю тебя на части своим мечом или, что ещё хуже, использую волшебство.
Файностер беспокойно замигал, но продолжал голосом, полным оптимизма:
– У меня есть лекарство и от этой болезни. – Он достал плоскую фляжку. – Сделай один глоток, и все твои беды пройдут.
Кьюджел схватился за рукоять меча.
– Похоже, придётся говорить без двусмысленностей. Приказываю тебе: уходи и никогда не возвращайся! Я понимаю цель твоего прихода и предупреждаю, что я менее снисходителен, чем Юкуну! Поэтому убирайся! Иначе я применю Заклинание Макропальца, в результате которого твой мизинец станет размером с дом.
– Вот как! – в ярости воскликнул Файностер. – Маски сброшены! Кьюджел Умник показывает свою неблагодарность! Спроси себя: кто посоветовал тебе ограбить дом Юкуну? Я, и по всем законам честности мне принадлежит часть богатства Юкуну!
