– Я преобразился – от горя из-за смерти принца Радкута Вомина и от радости от предстоящего возвышения.
– Ясно и понятно. Иди, подготовься к обряду.
– Я готов, – ответил Кьюджел. – Если вы передадите мне волшебные линзы, я спокойно отойду с ними и наслажусь.
Старейшина снисходительно покачал головой.
– Это не соответствует обычаям. Прежде всего ты должен обнажённым встать в павильоне этого могучего замка, и прекраснейшие из красавиц умастят тебя благовониями. Затем будет произнесено заклинание Эддита Бран Маура. Затем…
– Почтеннейший, – прервал его Кьюджел, – окажи мне благодеяние. Прежде чем начнётся церемония, приставь мне одну из линз, чтобы я мог созерцать церемонию в полном блеске.
Старейшина задумался.
– Просьба необычна, но разумна. Принесите линзы!
Последовало ожидание, во время которого Кьюджел стоял сначала на одной ноге, потом на другой. Тянулись минуты; тело под грубой одеждой и фальшивой бородой отчаянно чесалось. К тому же на окраине деревни появилось со стороны Гродза несколько новых фигур. Один, несомненно, Бубач Анг, а у второго обрезана борода.
Появился Старейший, держа в каждой руке по фиолетовому полушарию.
– Подойди!
Кьюджел громко откликнулся:
– Я здесь, сэр!
– Налагаю на тебя мазь, которая освятит соединение волшебной линзы с твоим правым глазом.
В толпе послышался голос Бубача Анга.
– Подождите! Что происходит?
Кьюджел обернулся.
– Какой негодяй прерывает торжественный обряд? Убрать его немедленно!
– Правильно! – категорично подхватил Старейшина. – Ты унижаешь себя и величие нашей церемонии.
Бубач Анг, укрощённый, отступил.
– Поскольку церемония прервана, – предложил Кьюджел, – я охотно постерегу волшебные линзы, пока этих мошенников не удалят.
– Нет, – ответил Старейший, – это невозможно. – Он помазал правый глаз Кьюджела прогорклым жиром. Но теперь поднял крик крестьянин с отрезанной бородой:
– Моя шапка! Мой костюм! Моя борода! Есть ли здесь справедливость?
– Тише! – шептали в толпе. – Это торжественная церемония!
– Но я Бу…
Кьюджел сказал:
– Вставляй линзу, милорд; не будем обращать внимания на этих наглецов.
– Ты называешь меня наглецом? – взревел Бубач Анг. – Я узнал тебя, мошенник. Остановите церемонию!
Старейшина невозмутимо продолжал:
– Вставляю тебе правую линзу. Этот глаз временно держи закрытым, чтобы не перенапрячь мозг из-за противоречия. Теперь левый глаз. – Он сделал шаг вперёд с мазью, но Бубач Анг и безбородый крестьянин больше не желали сдерживаться.
– Остановите церемонию! Вы возводите в благородство самозванца! Я Бубач Анг, достойный сквайр. Тот, кто стоит перед вами, бродяга!
Старейшина удивлённо разглядывал Бубача Анга.
– Ты на самом деле похож на крестьянина, который тридцать один год доставлял продовольствие в Смолод. Но если ты Бубач Анг, то кто это?
Вперёд неуклюже вырвался безбородый крестьянин.
– Это бездушный негодяй. Он снял одежду с моего тела и бороду с моего лица. Он преступник, бандит, бродяга!..
– Подождите! – воскликнул Старейшина. – Это неподобающие слова. Вспомните, он только что провозглашён принцем Смолода.
– Ещё не вполне! – кричал Бубач Анг. – У него только один мой глаз. Я требую себе другой!
– Неловкая ситуация, – пробормотал Старейший. Он обратился с Кьюджелу: – Хоть ты и был бродягой и разбойником, теперь ты принц и ответственный человек. Каково твоё мнение?
– Я предлагаю заточить этих шумливых негодяев. А потом…
Бубач Анг и безбородый крестьянин с гневными криками ринулись вперёд. Кьюджел отскочил, но не смог удержать правый глаз закрытым. Глаз открылся, ему предстало такое поразительное зрелище, что у него
