несколько минут.
Оба мужчины прошли по небольшому коридорчику и свернули в комнатку такую же темную и тесную, как и сам магазинчик. Единственным украшением комнатки служили несколько небольших окон, выходивших во двор и совершенно непохожих одно на другое.
— Это мой офис, — коротко бросил Киблес. — Здесь и поговорим.
Глауен, не спеша, огляделся. Мебели в комнатке почти не было, если не считать стола, четырех старых плетеных стульев с плетеными спинками, черно-красного ковра и полок. На полках громоздились керамические статуэтки, каждая высотой около шестнадцати дюймов, представлявшие собой всевозможных монстров из лесов Тангтинга. Глауен нашел, что, несмотря на всю их чудовищность, они все же выполнены с замечательным талантом. Киблес сел за стол.
— Что, хороши штучки? — неожиданно с улыбкой подмигнул хозяин.
Глауен отвернулся.
— Как вы можете смотреть на них целыми днями?
— У меня нет выбора, — невозмутимо ответил Киблес. — Никак не могу продать их.
— Да туристы просто оторвали бы их у вас с руками, — удивленно возразил Глауен. — Они и так скупают все подряд, и чем страшнее вещь, тем больше за нее платят.
— Сотня тысяч соло за дюжину, как по-вашему? — фыркнул хозяин.
— Да. Пожалуй, все же дороговато.
— А вот и ошибаетесь. Один из монстров Тантинга, можно сказать, ошибка природы, лепит своих товарищей из глины просто для развлечения. Когда-нибудь я отвезу их на землю и представлю как удивительные произведения искусства, порождающие сотни психологических загадок. И продам в музей. — Затем Киблес ткнул пальцем в соседний стул. — Присядьте и объясните ваше дело, да, пожалуйста, покороче. А то у меня работы невпроворот.
Глауен сел на предложенный ему стул. Молодой Клаттук вспомнил, как однажды его отец Шард сказал, что искренность, конечно же, вещь хорошая, однако, далеко не всегда уместная. Скажи я ему сейчас всю правду, Киблес, конечно же, просто не поверит. И все пропадет без толку. Поэтому Глауен решил говорить не всю правду, посчитав полную откровенность слишком жирной для этого субъекта.
— Я только что прибыл со Старой Земли с тем, чтобы совершить здесь одну сделку в интересах моего клиента. К вам это не имеет никакого отношения, если не считать того, что в списке антикваров я случайно увидел ваше имя. Двух Мелвишей Киблесов в этом бизнесе, скорее всего, не существует. Поэтому я решил обратиться прямо к вам.
— Дальше, — без особого интереса буркнул Киблес.
— Вы ведь являетесь именно тем самым Мелвишем Киблесом, который некогда работал с Флойдом Сванером?
Киблес кивнул.
— Это были хорошие дни. Вряд ли они когда-нибудь еще повторятся. — Затем антиквар откинулся на спинку стула и спросил. — И откуда вам все это известно?
— От дочери Свана. Она по-прежнему живет в Больших Прериях.
Киблес возвел очи к потолку и, казалось, мысленно погрузился в прошлое.
— Помню, помню такую. Вот только запамятовал, как ее имя.
— Ее фамилия — Чилк. А каково ее имя, я и сам вряд ли когда-либо слышал.
— Ах, да, точно, Чилк. Но что занесло вас в Большие Прерии?
— Все очень просто. Я, как и вы, занимаюсь своим бизнесом. Одним из моих клиентов является Общество натуралистов. Сказать честно, я работаю только из любви к искусству. Дохода с этого никакого. Кстати, вы случайно не член Общества?
— Натуралистов? — Киблес отрицательно покачал головой. — Я думал, оно уже давно не функционирует.
— Это не совсем так. Ну, а цели Общества вам близки?
Киблес тонко ухмыльнулся.
— Конечно же, все мы признаем, что грех — это плохо. Кто же будет отрицать их идеи.
— Никто — если только в дело не вмешается личная выгода.
Киблес беззвучно рассмеялся.
— Это та самая скала, что пропарывает дно у любой лодки.
— В общем, в любом случае, Общество сейчас пытается возродиться. Дело же заключается в том, что некоторое время назад — и я думаю, что вы об этом прекрасно знаете — секретарь Общества Нисфит продал его архивы и получил за это неплохие деньги. Теперь Общество пытается по возможности восстановить все пропавшие некогда документы, чему я тоже отчасти способствую. Словом, когда я узнал, что вы однажды имели дело со стариком Сванером, я подумал, что смогу кое-что выяснить, воспользовавшись вашей помощью.
— Все это было, да быльем поросло, — равнодушно заметил Киблес.
— Хорошо, буду выражаться яснее. Если верить госпоже Чилк, то ее отец продал вам целую пачку таких документов. Они все еще у вас?
— После стольких лет? — вновь беззвучно рассмеялся Киблес. — Это маловероятно.
Глауен на секунду даже растерялся. Как ни странно, однако он почему-то очень надеялся на то, что Киблес до сих пор удерживает эти документы у себя.
— Что, у вас не сохранилось ни одного документа?
— Ни единого. Я вообще не занимаюсь бумагами и книгами.
— Но что же с ними в таком случае стало?
— Они уже давным-давно уплыли из моих рук.
— Но вы, по крайней мере, знаете, где они сейчас?
Киблес вновь усмехнулся.
— Я знаю только то, кому их продал. Их дальнейшая судьба для меня точно так же загадочна, как и для вас.
— Но они, возможно, до сих пор так и находятся у того человека, который купил их у вас.
— Все возможно.
— В таком случае, кому именно вы их продали?
Киблес важно откинулся в своем кресле и неожиданно закинул ноги на стол.
— Задавая такой вопрос, молодой человек, вы вторгаетесь в область, в которой каждое слово оплачивается золотом. В таких краях следует снимать ботинки и ходить на цыпочках.
— Я уже играл в подобные игры, — спокойно ответил Глауен. — Однако кто-то в таких случаях всегда ворует ботинки.
На последнее замечание Киблес не обратил никакого внимания.
— Я не миллионер, а информация во все времена стоила дорого. Хотите знать, платите.
— Слова стоят недорого, — лениво отозвался Глауен. — И вообще, насколько достоверна ваша информация? Короче, что именно вы знаете?
— Я знаю того, кому эти документы продал, и знаю, где найти этого человека сейчас. Ведь вас именно это и интересует, не так ли? Думаю, что в данной ситуации этого вам за глаза и за уши.
Глауен покачал головой.
— Вы смотрите на дело не реалистически. Я не могу платить деньги за одни лишь слова. Ведь вполне возможно, что документов у этого человека давным-давно уже нет.
— Да, молодой человек, жизнь — штука непредсказуемая. Чтобы получить что-нибудь, приходится рисковать.
— Любители антикварных вещей — люди странные. Ваш друг мог продать документы давным-давно и тому, кого он уже не помнит. Или просто не отдать их мне по многим причинам. Короче, ваша информация стоит недорого. А, скорее всего, она и вовсе принесет мне только журавля в небе.
— Ба, да я смотрю, вы слишком сильно переживаете по этому поводу, — протянул Киблес. После этих слов хозяин убрал со стола ноги и вновь принял нормальное положение. — Но давайте ближе к делу. Сколько вы готовы заплатить мне за информацию?
— Какую именно? — не сдавался Глауен. — Пока я не буду точно знать, что именно покупаю, я не смогу
