Стоячих Камней этот бедолага умудрился пописать за каким-то камнем. Никто этого и не видел — это показали луны.
Ночь продолжалась, на небо выплыли еще три луны: Цосмей, Мальтазар и Янац.
Глауен долго их рассматривал.
— Расслабься, — сказал ему, наконец, Ринч. — Давай хоть под конец посидим спокойно. Мне уже осточертела эта моя старая корова и, к тому же, мы уже почти на месте.
Глауен посмотрел вниз.
— Это и есть равнина Стоячих Камней?
— Еще нет. — Ринч показал на запад. — Приближается Сайгил, место, где по поверьям здешних жителей, наступит конец света, если только Сайгил обойдет Нинку. Перспектива неплохая, потому как их орбиты практически никогда не пересекаются.
Прошло еще некоторое время, и Глауен от нетерпения уже неприлично заерзал в кресле.
— Вот теперь мы над Равниной, — сообщил Ринч. — Видишь эти огни слева? Это лагеря Восточной трибы. А через минуту появится и Лунный Путь. Там, кстати, есть гостиницы. Иди лучше прямо в «Лунный Путь», она поприличней. У тебя бронь?
— Нет.
— «Путь», естественно заполняется в первую очередь, но ты все же попробуй. Ну, видишь огни?
— Послушай, а ты сам? Ты-то где остановишься?
— Мне расписание не позволяет. Надо еще слетать в Цветок, а потом немедленно дуть обратно.
— Может, увидимся еще в Танджери?
— Надеюсь. Теперь ты знаешь, как меня найти.
Самолет медленно снижался к Лунному Пути, и Ринч показал Глауену гостиницу.
— Вот это большое здание в центре. А цветные огни — это повозки бродячих артистов, тут всегда ошивается три-четыре труппы. Скачут, совершают смертельные трюки и удивляют туристов. Вполне, кстати, интересно.
Судно совершило посадку. Ринч поднял люк, и Глауен с вещами спрыгнул на землю.
— Спасибо тебе, дружище, и до встречи!
— Пока. Удачи тебе, старина.
Глауен со всех ног бросился в гостиницу, представлявшую собой массивное здание из стекла и бетона, более или менее выдержанное в архитектурных канонах Найона, отрицавших ровные поверхности и острые углы и предписывавших растягивать здания как можно больше, словно размазывая их по плоскости. Слева и справа располагались жилые блоки с номерами, а посередине, окруженная садовой террасой с буйной растительностью находилась центральная часть. Там посетители отеля обычно обедали, освещенные притушенными зеленовато-синими огнями. Недалеко от входа в отель стояли вагончики бродяг, такие же неуклюжие и размалеванные как и тот, что Глауен видел в Танджери. Рядом с ними в живописных позах сидели и сами бродяги, потягивая из непонятных и каких-то бесформенных кружек польдовое пиво. Перед ними в железных горшках, подвешенных на треножниках, варилась какая-то незамысловатая еда. Едва только Глауен попался им на глаза, как к нему подбежала стайка подростков, вероятно, по ошибке решив, что он тут занимается спортом.
— Эй! Подкинь монет! Мы побегаем с тобой взапуски!
— Нет уж, спасибо. Мне сегодня не до гонок.
— Что, боишься проиграть? Ты что, плохо бегаешь что ли?
— Да, не блестяще. Так что лучше посоревнуйтесь со своими бабушками.
— Ха-ха. Да ведь если мы у них выиграем, они нас побьют за это.
— В таком случае ваше дело дрянь, — согласился Глауен.
— Ты лучше нам выдай монет на приз, и мы будем соревноваться между собой! Или мы можем поднести твои вещи, — с этими словами один из более крупных мальчишек попытался взять у Глауена из рук чемодан.
— Не нужна мне ваша помощь, катитесь-ка лучше подальше, — и Глауен поднял чемодан над головой.
Тем не менее подростки не обратили никакого внимания на его слова. Наоборот, они окружили его еще плотнее, стали скакать вокруг него, дергать за рукава.
— А, трус! Боишься бегать с нами наперегонки!
— Небось бегает, как беременная корова!
— Да у него не ноги, а грабли!
— Ребя, да это и вообще какой-то придурок!
От одного из костров поднялся крупный усатый мужчина и подошел к подросткам.
— Ну-ка прочь отсюда, щенки. Разве не видите, господину не до вас. — Затем мужчина обратился к Глауену. — Простите за беспокойство. Дети никогда меры не знают. Правда, их не так уж и трудно успокоить, киньте им пару монет, и они никогда больше не будут обзывать вас ни придурком, ни беременной коровой.
— Не думаю, — огрызнулся Глауен. — И вообще, простите, я спешу.
Глауен направился к отелю. Бродяга пожал плечами, пнул ближайшего пацана под зад и вернулся к своей компании.
Войдя в гостиницу, Глауен попал в просторнейший холл с высоким потолком. За регистрационной стойкой восседал стройный и гибкий молодой человек, явно из местных. Бросив взгляд на запыленный чемодан Глауена, он поднял брови и даже приоткрыл от удивления рот. Голос его, однако, оказался безукоризненно бесстрастным.
— Простите, сэр, но если у вас нет здесь забронированного номера, то я ничего не смогу предложить вам. Отель заполнен до отказа. Могу лишь предложить вам попробовать устроиться в «Волшебном Жадеите» или в «Модли», хотя, скорее всего, мест и там нет.
— О номере я позабочусь позднее, — остановил его Глауен. — Первым делом я хотел бы узнать кое- что. — С этими словами он выложил на стойку один сол, на который чиновник как будто бы не обратил никакого внимания. — И, возможно, именно вы сможете мне в этом помочь.
— Буду рад оказаться вам полезным.
— В таком случае, скажите пожалуйста, сохраняются ли у вас записи входящих звонков? Меня интересуют поступавшие к вам звонки из Танджери за последние несколько дней.
— Подобных записей мы не делаем, в них нет никакого смысла.
Глауен раздраженно скривился.
— Вы дежурили около двадцати двух часов в это утро?
— Нет, я заступил только в десять часов дня.
— А кто был здесь до этого?
— Вероятно, Стенсель.
— Я хотел бы переговорить с ним и как можно скорее. У меня дело необычайной важности.
Чиновник поднял трубку телефона, перекинулся с кем-то несколькими словами и вновь обратился к Глауену.
— Господин Стенсель как раз заканчивает ужин. Если вы присядете вон на ту кушетку под часами, то в ближайшие несколько минут он к вам выйдет.
— Благодарю, — сказал Глауен и отправился на указанное место.
От нечего дело молодой человек принялся разглядывать холл гостиницы. Холл оказался приятным и весьма просторным, несмотря на довольно-таки грубую конструкцию стен. Пол устилали ковры в черную, белую, красную, синюю и зеленую полоску, а потолок, имевший около тридцати футов высоты, был расписан сюжетами из жизни предков людей-теней. Изображения дышали варварской экстравагантностью и страстью. Фреска, расположенная прямо над регистрационной стойкой, изображала все девятнадцать плывущих по небу лун.
Прошло три минуты. В дверях показался пухлый маленький человечек, одетый лишь слегка менее стандартно, чем человек, сидевший за стойкой.
— Я Стенсель. Как я понял, вы что-то хотели у меня спросить.
— Именно так. Прошу вас, присядьте.
