чешую.
С поджатыми губами Тванго осмотрел находку.
— Гукин дал достаточно подробное описание.
— Да у него же на лбу написано, что он — жулик. Ему просто нельзя верить. А сейчас прошу меня извинить, я хотел бы вернуться к работе. У меня каждая минута на счёту.
Тванго подозрительно стоял в стороне и смотрел, как Кугель процеживает третье ведро ила.
— И все-таки в этом деле с Гукином что-то не так. Как он мог вообразить «Фейерверк» в таких подробностях?
— Ба! — воскликнул Кугель. — Я не могу тратить время на размышления о фантазиях Гукина.
— Хватит, Кугель! Меня не интересует твоё мнение. Ровно через семь минут ты должен убирать прачечную.
В середине дня во Флютик прибыл господин Сольдинк из фирмы «Сольдинк и Меркантайдес». Кугель провёл его в мастерскую Тванго, а затем занялся чем-то неподалёку, пока Сольдинк и Тванго обсуждали пропавшие чешуи.
Как и в прошлый раз, Сольдинк заявил, что на самом деле ему их не передавали, на основании чего потребовал полного возврата платежа.
Тванго с негодованием отверг подобное предположение.
— Это очень запутанное дело, — признал он. — В будущем нам стоит использовать раз и навсегда установленные процедуры.
— Все это замечательно, но в настоящее время меня заботит не будущее, а прошлое. Где мои чешуйки?
— Могу лишь ещё раз повторить, что вы дали расписку, произвели платёж и забрали их в свою повозку. Это неопровержимо! Вемиш подтвердил бы это, будь он жив!
— Но Вемиш мёртв, и его свидетельство ничего не стоит!
— Факты остаются фактами. Если вы хотите возместить свои убытки, вам остаётся классический способ, который ещё никого не подводил: поднимите цену для вашего покупателя. Переложите это бремя на него.
— Вот это, по крайней мере, конструктивное предложение, — заметил Сольдинк. — Я обговорю это с Меркантайдесом. Между тем, мы вскоре собираемся отправить на юг смешанный груз на «Таланте» и хотели бы включить в него партию чешуи. Сможете ли вы подготовить ещё один заказ из четырех ящиков за день-два?
Тванго побарабанил пухлым пальцем по подбородку:
— Мне придётся работать сверхурочно, сортируя их и составляя описи; тем не менее, полагаю, что, используя все свои резервы, я смогу выполнить этот заказ за такое короткое время.
— Нас это вполне устроит. Так и передам Меркантайдесу.
Через два дня Кугель положил сто десять чешуек, большей частью «обычных», на рабочий стол Тванго.
Тот в полном изумлении взглянул на своего управляющего:
— Где ты это нашёл?
— Кажется, я наткнулся на гнездо, откуда Вемиш добыл свои чешуйки. Этого, несомненно, хватит, чтобы закрыть мой счёт.
Тванго, прищурившись, поглядел на добычу.
— Минуточку, я взгляну на записи. Кугель, я вижу, ты все ещё должен мне тридцать пять терциев. Ты изрядно поиздержался в столовой, и я выявил дополнительные расходы, которые, возможно, ты забыл учесть.
— Ну-ка, позвольте мне взглянуть в счета… Ничего не понимаю в этих записях.
— Некоторые из них были сделаны Гарком и Гукином. Они, возможно, и вправду немного неразборчивы.
Кугель с омерзением швырнул на пол счета.
— Я настаиваю на тщательном, точном и разборчивом учёте!
— Ты, Кугель, наглец и циник, — сквозь зубы процедил Тванго. — Это производит на меня не лучшее впечатление.
— Давайте сменим тему, — как ни в чем небывало сказал Кугель. — Когда вы планируете в следующий раз встретиться с господином Сольдинком?
— В ближайшем будущем. А что?
— Мне было бы любопытно узнать о его методах торговли. Например, какую цену он запросил бы с Юкоуну за поистине редкую «особую», допустим, за «Разбивающий небеса фейерверк»?
— Сомневаюсь, что господин Сольдинк передаст тебе такие сведения, — мрачно ответил Тванго. — Позволь узнать, чем вызван подобный интерес?
— Да так, ничем особенным. Во время одной из наших бесед Вемиш теоретически предположил, что Сольдинк вполне мог бы предпочесть покупать дорогие «особые» прямо у ныряльщиков, освободив вас тем самым от значительной части нудной работы.
Некоторое время Тванго шевелил губами, не в состоянии вымолвить ни слова. Наконец он проговорил:
— Это совершенно нелепая идея, от начала до конца. Господин Сольдинк отказался бы покупать какие угодно чешуйки у таких сомнительных продавцов. Единственный уполномоченный посредник — это я, и лишь моя печать гарантирует подлинность. Каждая чешуйка должна быть аккуратно распознана и правильно занесена в опись.
— А расходы ваших служащих? Они тоже аккуратно и правильно занесены в опись? Или мне все же стоит — только из совершенно праздного любопытства, разумеется, — задать этот вопрос господину Сольдинку?
Тванго с сердитым выражением лица снова взялся за счёт Кугеля.
— Естественно, нельзя никуда деться от небольших ошибок в ту или другую сторону. В конце концов, они уравновешивают друг друга… Да, я действительно вижу здесь ошибку — Гарк не туда поставил десятичную запятую. Придётся велеть ему быть более точным. А тебе пора бы готовить чай Йеллегу и Малзеру. Отучайся от своей медлительности! Мы во Флютике не любим копуш!
Кугель неторопливо направился к пруду. Была середина необычайно морозного дня, и странные черно- пурпурные облака скрывали раздутое красное солнце. Северный ветер покрывал рябью поверхность ила; Кугель поёжился и поплотнее запахнул плащ.
Гладь пруда разошлась, оттуда вынырнул Йеллег со скрюченными руками и начал пробиваться к берегу сквозь липкий ил. Он рассмотрел свою добычу, но обнаружил лишь гальку, тут же с омерзением отброшенную прочь. Малзер на четвереньках выкарабкался на берег и присоединился к Йеллегу; оба побежали к сараю, но лишь для того, чтобы вновь выбежать оттуда в дикой ярости.
— Кугель? Где наш чай? Костёр давно потух! Есть у тебя совесть или нет?
Кугель побрёл к хижине, куда его угрожающе теснили ныряльщики. Йеллег потряс увесистым кулаком прямо перед носом Кугеля:
— В последнее время ты совсем распустился! Пожалуй, стоит поколотить тебя и бросить в пруд!
— Минуточку, — сказал Кугель. — Позвольте, я разожгу костёр, поскольку я и сам замёрз. Малзер, займись чаем, если ты, конечно, не против.
Потеряв дар речи от ярости, два ныряльщика стояли позади, пока Кугель разводил огонь.
— А теперь, — объявил Кугель, — вы, думаю, обрадуетесь, узнав, что я наткнулся на богатое гнездо чешуек. Я погасил свой счёт, и теперь Бильберд— садовник будет подавать вам чай и разжигать костёр.
Йеллег спросил сквозь зубы:
— А ты что же, оставляешь свою должность?
— Вовсе нет. Я собираюсь продолжать службу, по крайней мере, ещё немного, в качестве консультанта.
— Я озадачен, — проговорил Малзер. — Как тебе удалось найти так много чешуек за такое короткое время?
