— А вот этого нельзя, — забеспокоился Г-гы-ы, — я, как полуцутик, хоть и только исполняющий обязанности надзирателя, все равно могу тебе сказать — нельзя это… Невозможно… Даже стремиться к этому нельзя.
— Невозможно? — переспросил Никита. — А чего ты тогда занервничал-то?
— Я не занервничал, — воскликнул полуцутик, — просто объясняю.
Никита хмыкнул и говорить больше ничего не стал. Г-гы-ы тоже замолчал и молчал довольно долго, присев рядом с Никитой. Потом вдруг тряхнул рогатой головой, взмахнул крыльями и взмыл на несколько метров от земли.
— Пошли, — сказал он. — Выпить надо. Как гласит местная поговорка — тут без поллитры не разберешься.
— А что, у вас тут пьют? — изумился Никита.
— У нас везде пьют, — строго заметил Г-гы-ы. — Пошли, угощаю…
Идти было в общем-то не особенно и далеко. Казалось бы, прошли они всего несколько шагов — то есть это Никита прошел, а полуцутик летел впереди, показывая дорогу, а уже минут через пять, как подумал не отвыкший от земного времени Никита, впереди показалось низкое строение, очень похожее на гараж злополучного Толика — настолько похожее, что Никита даже оробел у двери и вошел только тогда, когда Г-гы-ы, влетев, вылетел обратно и позвал:
— Чего стоишь?
Никита несмело шагнул внутрь.
«А что мне бояться? — подумал он вдруг. — Я же все равно мертвый. Убить меня не может никто… Надо, кстати, спросить, как тут местные поступают в том случае, если кого-нибудь надо укокошить».
Он перешагнул порог и огляделся. Помещение оказалось большим и, не в пример Толиковому гаражу, хорошо освещенным, наверное, потому, что в центре потолка светил не мутный глаз на щупальцах, а самая настоящая люстра, состоящая из полусотни восковых свечей. Люстра была выполнена явно под старину, и Никита, у которого с недавнего времени по понятным причинам проснулось глубокое отвращение ко всякого рода антиквариату, поморщился.
— Чего встал? — снова подлетел Г-гы-ы. — Пойдем сядем. Вон столик свободный.
— Присядем, — механически поправил Никита, продолжая оглядывать помещение.
— А?
— Надо говорить — «присядем», а не «сядем», — объяснил Никита.
— Ну-ну, — ухмыльнулся Г-гы-ы. — Пошли присядем.
Они заняли ближайший свободный столик. Никита присел на стул, а полуцутик просто опустился на поверхность стола, скрестив по-турецки маленькие ножки.
Столиков в этом помещении было около десятка. Почти за каждым сидели странные существа, представлявшие собой причудливую пародию на людей. Никита никого толком и не успел рассмотреть, а к ним уже направлялся… вернее, направлялась громадная крыса, одетая в странного вида балахон. Крыса уверенно держалась на задних лапах, а когда раскрыла зубастую пасть, выяснилось, что и говорит она на том же языке, что и Никита, немного, впрочем, растягивая свистящие и шипящие звуки. Никита ничему уже не удивлялся в этом мире.
— Добрый вечер-с, — учтиво проговорила Крыса. — Добрый вечер, господин полуцутик и господин… друг полуцутика. Желаю вам приятно провести время в этом очень приличном — смею вас уверить — заведении и…
— Короче, — прервал Крысу ставший вдруг хмурым Г-гы-ы. — Говори, чего надо и отваливай, носатая морда.
Крыса коротко сморгнула. Никита заглянул в ее вполне осмысленные глаза-бусинки и внезапно понял, что Крыса ничуть не обиделась на полуцутика, более того, она, кажется, привыкла к такому обращению и не подала никакого виду, что неприятно ей слышать это…
— Если изволите короче, — быстро проговорила Крыса, — то пожалуйста… Не угодно ли господину полуцутику и господину другу господина полуцутика несколько палочек пыха?
— Не угодно, — резко перебил ее Г-гы-ы, — у меня для пыха сегодня настроение не подходящее, а господин… Никита еще новенький у нас.
— Новенький? — удивилась Крыса и, повернувшись к Никите, мгновенно и почти незаметно обнюхала его. — Только-только с того света?
— Вали отсюда! — приказал полуцутик.
— Слушаюсь, — покорно склонила голову Крыса и с готовностью было повернулась, чтобы уходить, но Никита остановил ее.
— Что это за пых? — спросил он у Г-гы-ы. — Название многообещающее…
— Пых?.. — Г-гы-ы наморщился. — Не знаю, как объяснить… Пых он и есть пых. Неужели хочешь попробовать? Мы ведь вроде собирались выпить.
— И выпить тоже, — сказал Никита.
Крыса никуда не уходила. Она пристально смотрела на Никиту, шевеля седыми усиками на хитрой морде.
— Рано тебе еще, — проворчал Г-гы-ы, — я-то человек привычный, а ты у нас только появился. Неизвестно еще, как на тебя пых подействует… Ну, ладно, — сказал он, обращаясь уже к Крысе. — Дай одну палочку… Почем у тебя?
— Для первого клиента — бесплатно, — быстро проговорила Крыса и почтительно поклонилась Никите.
Она достала маленькую коричневую палочку, положила ее на стол — под ноги полуцутику — и, низко кланяясь, удалилась.
Никита поднял палочку — это оказался листок коричневой… кажется, бумаги, скрученный очень плотно. В бумаге шуршала какая-то травка. Никита размял палочку в ладони, понюхал и удивленно проговорил.
— Это же план!
— Чего? — переспросил Г-гы-ы.
— Ну, план, — повторил Никита. — Анаша то есть… Первый раз слышишь?
— Первый раз слышу, — признался Г-гы-ы, — всю дорогу это дерьмо пыхом называл, и никак по- другому…
— Ну-ка дай-ка покурить, — попросил Никита, зажав палочку в зубах.
Г-гы-ы щелкнул пальцами, и палочка зажглась сама собой. Никита несколько раз вчастую затянулся, подержал удушающий дым в легких и выдохнул с изумленным вздохом:
— Вот это да!
— Только не говори, что раньше пых пробовал, — недоверчиво глядя на него, проговорил Г-гы-ы, — неужели в вашем мире…
— А то как же! — весело откликнулся Никита. — В нашем мире и такое тоже есть. Только похуже качеством… А тут — прямо чистяк! И без всяких кулинарных примесей.
Г-гы-ы удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал — только с явным интересом наблюдал за тем, как Никита докуривал палочку пыха.
— Ну вот, — проговорил Никита. — Первые приятные впечатления от вашего мира… А теперь… Ты обещал выпить?
— Ну да, — сказал Г-гы-ы, — сейчас…
Он свистнул, и из-за грубо сколоченного прилавка выскочил какой-то низенький человечек и резво заковылял к их столику, неся в руках поднос, на котором дымились громадные кружки, доверху наполненные чем-то горячим. Человечек донес поднос, не расплескав ни капли, что было более чем удивительно, поскольку ковылял человечек на трех ногах, а четвертая моталась сзади него на манер хвоста.
— Вот, — сказал Г-гы-ы, указывая на кружки. — Это и есть наша местная выпивка.
— Ну да, — хихикнул развеселившийся после палочки пыха Никита. — Ваша местная… Небось тоже, что и у нас — Что там — водка?
— Вод-ка… — проговорил полуцутик, — первый раз это слово слышу.
Никита наклонился над столом и заглянул в свою чашку. Черная жидкость, явно очень горячая… Запаха не ощущалось. Отхлебнув, Никита никакого вкуса не почувствовал, почувствовал только, как по его телу
