бежать из своей страны. Это немцы их заставляют, и неправильно с вашей стороны такое оправдывать.
— Ты все сказала? — Голос магистра Лундквиста был резким. — Тогда можешь выйти в коридор. Тебя ждут неприятные последствия, уж поверь мне.
Май поднялась и сунула атлас в парту. Внезапно страх прошел. Штеффи наполнило чувство радости и гордости за то, что Май — ее подруга.
— Тогда я тоже пойду, — сказала она и встала.
— Сядь! — закричал магистр Лундквист. Но Штеффи не подчинилась его словам. Вместе с Май она направилась к двери. Она чувствовала, что класс на ее стороне. Она ловила ободряющие взгляды и кивала почти каждому, мимо кого прошла к выходу.
Но Алиса не смотрела на Штеффи. Она уставилась в парту и выглядела бледной и испуганной.
— Тебе же будет хуже, Стефания, — услышала она за спиной голос магистра Лундквиста.
Штеффи закрыла за собой дверь. В коридоре было тихо и пустынно. Они с Май посмотрели друг на друга.
— Прости меня, — сказала Штеффи. — Прости, что вела себя так глупо в тот раз. Я думала, ты не поймешь.
— Пустяки, — ответила Май. — Мне хочется, чтобы ты снова была со своими родителями. — Она крепко пожала руку Штеффи. — Видела его лицо? Он думал, что может напугать нас своей указкой и злобой.
— Что теперь будет?
— Наверное, нам сделают выговор, — сказала Май. — Но это того стоило. Не так ли?
— Да, — согласилась Штеффи, — стоило.
Глава 24
Рождественские витрины больших магазинов были так нарядны. За стеклом виднелись гномы и рождественские елки, гирлянды и мерцающие стеклянные шары. Удовольствие доставляло просто ходить и смотреть на всю эту красоту. Но с десятью кронами в кармане на подарки было еще веселее. Штеффи купила писчую бумагу для Нелли, термос дяде Эверту и кусочек бархата в футляр для очков тети Марты. Вере она нашла ленту из зеленого шелка, который так шел ее рыжим волосам. Наконец она вошла в книжную лавку и купила книгу для Май.
Штеффи не нашла лишь подарка для Свена. Такого подарка, чтобы ему стало ясно, что только она смогла угадать его желание. Совсем скоро магазины закроются, и будет поздно. Завтра последний день занятий, а после школы она уплывет на остров.
В кармане пальто лежали две монетки по одной кроне, монетка в пятьдесят эре и монетка в двадцать пять эре. Должно хватить на подарок Свену и букет его матери.
Продавцы уже начали закрывать двери за последними покупателями. Оставалось мало времени.
И тут Штеффи увидела в витрине, которую раньше не заметила, одну вещицу. Она лежала на подставке, обитой голубым бархатом, в единственном экземпляре, из материала, напоминавшего кость, с острым лезвием и красивой резной рукояткой. Нож для бумаги, которым вскрывают письма и разрезают страницы книг.
Вот что она купит Свену!
Штеффи дернула за ручку двери, но магазин был закрыт. В полутьме за витриной она увидела какое- то движение. Штеффи постучала в дверь, сначала робко, затем настойчивее.
За стеклянной дверью показалось чье-то лицо. Это был пожилой седой мужчина. Он покачал головой, и его губы произнесли несколько беззвучных слов.
Все же Штеффи поняла, что он сказал: 'Закрыто'.
— Прошу вас! — крикнула она, хотя не знала, услышит ли ее хозяин магазина. — Прошу вас, можно мне войти?
Мужчина вздохнул и повернул в замке ключ. Он приоткрыл дверь и выглянул в щель.
— Закрыто, — сказал он.
— Я только хотела… Нельзя ли мне… — Слова застряли у нее в горле. — Прошу вас! Нож! Тот, в витрине.
— Ты хочешь купить нож? — спросил мужчина. Он говорил по-шведски с сильным акцентом.
— Да.
— Тогда входи.
Тесное помещение было заполнено вещами. В темноте Штеффи не смогла разглядеть их как следует, но то тут, то там поблескивала латунь или полированное дерево. В воздухе чувствовался густой сладковатый запах.
Мужчина открыл окошко, отделявшее витрину от магазина, и сунул туда руку.
— Этот?
Он положил нож на прилавок. Штеффи осторожно потрогала острый край лезвия, провела пальцами по резным завиткам рукоятки.
— Какой красивый, — сказала она.
— Это слоновая кость, — ответил мужчина. — Стоит три кроны.
— Три кроны?
Штеффи никогда бы не подумала, что нож такой дорогой. Она стиснула монеты в кармане. Если бы она увидела этот нож раньше, до того, как купила остальные подарки, то выбрала бы что-нибудь подешевле.
— У тебя нет денег? — нетерпеливо спросил мужчина.
— Есть… но не так много.
Мужчина взял нож и направился назад к окну. Только он положил вещицу на голубой бархат, как Штеффи сказала:
— Два семьдесят пять. Можно я куплю его за два семьдесят пять?
— Это наглость, — сказал мужчина. — Приходи после праздников и торгуйся.
Он выглядел скорее раздосадованным, чем рассерженным.
— Для кого этот нож?
— Для Свена, — сказала Штеффи.
— А кто такой Свен? Твой брат?
— Нет, мой… друг. Нож ему нужен для книг.
Мужчина в задумчивости кивнул:
— Говоришь, нож ему нужен? Тогда пусть он его получит. Договоримся на два пятьдесят.
Штеффи получила нож, завернутый в шелковую и оберточную бумагу с красным шнурком. Когда она выложила мелочь на прилавок, мужчина спросил:
— Откуда ты?
— Из Вены.
— А я из Вильно, — сказал мужчина. — Из Литвы. Благослови тебя Господь.
Монетки в двадцать пять эре едва хватило на корзиночку с красными рождественскими тюльпанами для жены доктора.
Пакеты с подарками горкой лежали на письменном столе, когда однажды вечером к ней заглянул Свен.
— Столько рождественских подарков, — сказал он.
— Да.
— Я не собираюсь отмечать Рождество в этом году, — продолжал Свен. — Я сказал маме с папой, что не поеду с ними в Вэрмланд.
