Больше не в силах сдерживаться, я разрыдалась прямо в коридоре, подпирая дверь спиной. Снаружи было тихо. Но мне казалось, что я вот-вот почувствую глухие удары в спину, и стадо диких бизонов ворвется в мой дом. Страшные надписи бесновались и прыгали перед глазами.
Постепенно люди разошлись. А я, стоя за плотной шторой, думала о том, что самое время уйти в свой подвал и спрятаться там до лучших времен. За последний год моя жизнь постепенно превратилась в один сплошной ужас. Я не узнавала мир, в котором жила все это время, не узнавала людей, к которым привыкла. Все стало чужим и враждебным. Никто не понимал, никто не интересовался, никто не любил… кроме одного единственного человека, которого я заточила в подвал, ибо не имела смелости любить открыто.
Феликс, как и обещал, собрал весь коллектив утром в понедельник и заявил о предстоящей реорганизации. Оптимизма на лицах коллег я не заметила. Да и чему радоваться? Подобные перемены никогда не проходят гладко. Кому-то придется поменять привычный кабинет, а кому-то — насиженное тепленькое местечко.
Перетерев новость, все разошлись по рабочим местам. Я все еще надеялась, что Феликс бросит затею с моим переводом, подыщет нового кандидата и все останется по-прежнему. Но он дал мне пять минут на сборы и сказал, что мы прямо сейчас едем в Центр евгеники.
Всю дорогу я мысленно готовила речь: сначала намекну, что мой опыт и знания не соответствуют новой должности, потом, если это не поможет, скажу прямо, что не хочу браться за эту работу, в самом крайнем случае просто прикинусь дурочкой, лишь бы избежать перевода.
— Обижаешься? – спросил Феликс, когда мы уже почти приехали.
— Конечно. Ты же все решил, не спросив меня.
— Не дуйся. Ты – лучшая, поэтому я и беру тебя с собой. Нельзя киснуть на месте простого врача. Ты способна на большее.
Я промолчала, спорить с ним все равно бесполезно.
Наконец мы подъехали к пропускному пункту. Из застекленной кабинки вышел охранник. Проверив наши биометрические чипы и отсканировав отпечатки пальцев, он деловито сверил их с базой данных и доложил о прибытии. Бронированные двери разъехались в стороны, и наша машина последовала к следующему контрольному пункту.
Когда все проверки закончились, я уже чувствовала себя вымотанной. Казалось, если хоть один волосок на моей голове лежал бы не так, как надо, нас бы не просто не пустили, а расстреляли на месте.
Центр евгеники я представляла себе огромным, сверкающим зданием. Однако реальность с моими домыслами не имела ничего общего. После пропускных пунктов нас с Феликсом сопроводили в скромное двухэтажное здание, с виду самое обычное. Наша клиника и то была намного больше и выглядела более презентабельно.
Внутри я ожидала увидеть стандартный длинный коридор и двери кабинетов. Но в просторном помещении нас ожидало всего несколько человек персонала и целый ряд лифтов: одни — маленькие, как в жилых домах, другие – настоящие грузовые подъемники, рассчитанные на пару десятков человек.
К нам подошел мужчина и молча протянул два запечатанных пакета. Феликс тут же расстегнул свой и достал белый костюм.
— Переоденусь и приду. Ты тоже доставай и одевайся. Можешь пройти туда, в раздевалку, а можешь прямо здесь, если не стесняешься. Свою одежду сложи в этот же пакет и оставь в шкафчике.
Я все-таки решила пройти в другую комнату и сделать это без свидетелей, хотя спинным мозгом чувствовала недремлющее око камер наблюдения. В пакете был такой же набор, как и у Феликса – белый брючный костюм. Фасончик, конечно, мужской, но все же довольно неплох и удобен. Немного удивило то, что костюм был впору. Подобрать одежду, идеально подходящую по размеру, с моей нестандартной фигурой не так-то просто: то штанины короче, чем надо, то в плечах шире. А тут – все тютелька в тютельку, как будто мерки снимали.
Через несколько минут мы с Феликсом встретились на том же месте. Нас попросили сдать на хранение все лишнее. Пришлось расстаться с кольцами и браслетом. Еще раз пройдя через детекторы, мы зашли в лифт. Только я открыла рот, чтобы спросить у Феликса, зачем вообще нужен лифт, если можно просто подняться на второй этаж по лестнице, как он уселся в мягкое кресло и похлопал по соседнему:
— Лучше присядь, нам ехать несколько минут.
Двери лифта закрылись, и я поняла, что мы едем не вверх, а вниз. Путь, действительно, оказался не самым коротким. Мы медленно погружались под землю.
Наконец, лифт остановился — и перед нами распростерся огромный подземный комплекс. Трудно было даже предположить, насколько он велик. Пропускные пункты и здание наверху оказались лишь скромной верхушкой айсберга.
Длинные коридоры вели в разные стороны. Люди в таких же белых закрытых комбинезонах сновали взад-вперед, совершенно не обращая на нас внимания. Феликс, деловито заложив руки за спину, зашагал по одному из коридоров, время от времени здороваясь с кем-то. Я, как глупый желторотый цыпленок, семенила сзади, вертела головой и с открытым ртом разглядывала полупрозрачные переходы над головой.
Мы дошли до двери в конце коридора, Феликс чиркнул пропуском по гладкой светящейся панели. Мгновение – и над входом загорелась надпись «Второй уровень».
Точно так же мы перешли на третий, четвертый и, наконец, пятый уровень, где нас встретил сопровождающий. Мужчина неприятной внешности лишь слегка кивнул на приветствие Феликса и скомандовал:
— Идемте. Вас уже ждут.
Внутри забурлил коктейль из тревоги и волнения. С одной стороны, мне было жутко любопытно, что случится дальше, а с другой — я чувствовала себя как на экзамене, от которого зависит вся будущая жизнь.
В просторном помещении за большим круглым столом сидело человек двадцать.
— Добрый день, — сразу же обратился к ним Феликс. — Извините, нас задержали наверху.
К нам навстречу тут же подоспела миниатюрная стройная женщина в изящном черном костюме. От всех ее отличал не только цвет и фасон одежды, но и туфли на высоком каблуке. Я глянула на свою не очень-то женственную обувь, комбинезон мужского кроя и почувствовала себя неловко.
— Добрый день! – дамочка протянула руку сначала Феликсу, потом мне.
— Анна-Амалия Лемешева, — представил меня Феликс.
— Приятно вас видеть. Будем знакомы. Я – Андриана Майер, главный специалист по евгенике и заместитель директора Центра.
Так вот где я видела ее раньше! Это та самая огромная Андриана, которая на каждом собрании Комиссии по евгенике очаровательно улыбалась мне с монитора и желала удачи перед «розыгрышем». В жизни она оказалась обычной женщиной, с приятным лицом и хрупким телосложением.
— Прошу вас, — Андриана жестом указала на свободные кресла, — пора начинать.
Мы с Феликсом сели рядом. Все присутствующие в зале смотрели на нас спокойно. Я пыталась разгадать, как все эти люди относятся к моему появлению, но их лица не выражали абсолютно ничего. Полное безразличие. По сравнению с ними музей восковых фигур показался бы приятной компанией слегка заторможенных людей.
Минут десять Андриана рассказывала о каких-то показателях и статистических данных. Каменные лица заседающих от еле сдерживаемой зевоты время от времени забавно краснели и перекашивались. Отчет, и правда, был таким сухим и скучным, что минут через пять я перестала понимать, о чем вообще речь, и думала только о том, как неприлично будет открыто зевнуть в этом «серьезном» зале.
Наконец Андриана завершила доклад и перешла «к следующему вопросу».
— В прошлый раз мы говорили о необходимости некоторых изменений в организации нашего центра. Как и обещал господин Феликс Эдуардович, ныне наш коллега, он пришел к нам сегодня с кандидатом на пост своего заместителя, — Андриана посмотрела в нашу сторону и лучезарно улыбнулась.
Феликс, покраснев от смущения, вскочил с места.
— Да, сегодня я представляю вам хорошего специалиста, ответственного и перспективного работника
