— А вы молодец. Любопытно за вами наблюдать. Быстро освоились, карточку оставили в коридоре. Если бы не система видеонаблюдения, возможно, так и остались бы незамеченной. Вы демонстрируете неплохие способности.
— Что вы собираетесь сделать со мной? – спросила я и на этот раз представила себя в таком же мутном резервуаре.
— Ничего. Это плюс для вас, как специалиста нашего Центра. Настоящий ученый должен быть любопытным… в меру, конечно. Вам бы все равно показали эти хранилища.
— Что еще здесь хранится?
— Часть выявленных случаев аномалий. В основном, зародыши, доставленные из вашей клиники. Пойдемте отсюда.
Андриана подошла к двери, подняла мою туфлю и протянула мне:
— Это ваше.
Я молча обулась.
— Ну что, с экскурсиями на сегодня все? Или вы хотите еще что-нибудь узнать, посмотреть?
— Нет, хватит на сегодня. Мне пора.
Андриана одобрительно кивнула и пошла вперед. Возле одной из боковых дверей коридора она остановилась и нажала кнопку.
— Сейчас лифт придет. Я проведу вас на первый уровень, а то вдруг снова куда-нибудь занесет.
— Какой лифт? — не поняла я.
— Обычный, только горизонтального сообщения. До первого уровня, если идти пешком, больше километра, а так вы доедете за пару минут.
— Не знала, что тут есть такие лифты, — растерялась я.
— Я попросила Феликса пока не говорить вам про них, провести пешком по уровням, чтобы лучше все показать, а потом оставить вас одну, чтобы я могла проверить, как вы ориентируетесь и что станете делать. Запомните, двери с зеленой полосой вверху – это лифтовые отсеки.
Меня охватила злость: так значит, Феликс, сговорившись с этой стервой, специально затаскал меня по всем этим переходам и нарочно оставил одну, без всяких ориентиров! Запустили, как подопытную мышку в лабиринт, надеясь, что глупая тварь найдет-таки приманку. Теперь понятно, почему в коридорах почти нет людей.
— Извините. Это, конечно, неприятно. Но нам нужно было как-то проверить вас.
— Проверили?
— Да. И вы вполне успешно прошли тест.
Через несколько минут Андриана проводила меня на первый уровень к лифтам, ведущим наверх. Я до последнего не верила, что меня так просто отпустят. Казалось, она специально пудрит мозги, мило улыбается, чтобы усыпить мою бдительность.
Когда я зашла в лифт, Андриана поинтересовалась:
— Может, вы уже приняли решение?
— Какое?
— Станете нашим сотрудником?
— Мне нужно подумать.
— Ладно. Послезавтра встретимся, — улыбка осыпалась с ее смазливого личика. — И помните: никому ни слова. Иначе у вас будут проблемы. До свидания.
По пути наверх я думала, что больших проблем у меня уже быть не может. Но я ошибалась.
Домой я вернулась позже обычного. Глеб отлип от монитора компьютера, мельком глянул на меня и бросил, как подачку, невнятное «Привет». На такой прогрессивный способ налаживания отношений я ответила таким же вялым приветствием.
— Где ты была?
Этот вопрос меня несколько удивил. Вернее, не сам вопрос, а вообще его наличие. Мы уже давно не разговаривали, лишь изредка перебрасывались односложными мычаниями. А тут – целая заинтересованность!
— На работе, — ответила я, даже не задумываясь.
— Я заезжал за тобой, мне сказали, что ты уехала куда-то с шефом. Твой телефон не отвечал. Может, придумаешь другую версию?
Ну вот, я думала, он хочет помириться, а получилось – всего лишь ищет новый повод поскандалить.
— Зачем ты заезжал?
— По пути, хотел тебя забрать. А тут – облом. Упорхнула женушка и на звонки не отвечает.
— Глеб, не ехидничай. Мы с Феликсом уезжали по работе…
— Куда?
Я чуть не проболталась, едва успела сдержаться. Ни ему, никому другому нельзя говорить, где я была. Тем более, что Глеб из профессионального любопытства наверняка начал бы выпытывать, как выглядит Центр евгеники, что я там видела, с кем встречалась и по какому поводу.
— Были в филиале.
— Почему на звонки не отвечала?
— Забыла телефон в машине. И хватит терзать меня! — я закипала. У меня не было ни сил, ни желания оправдываться. Хотелось побыстрее принять душ и остаться наедине со своими мыслями.
— Это кто кого терзает! – Глеб, как реактивный двигатель, набирал обороты. Наверняка, он уже придумал, как и к чему заведет наш разговор, подготовил набор новых колкостей и оскорблений.
— Мы живем, как на разных планетах! Ты шляешься неизвестно где, неизвестно с кем, — возмущался Глеб, — тебя вообще не волнует, что происходит со мной!
— А тебя?
— Что меня?
— Тебя волнует, что происходит со мной?
— Не передергивай!
Я отвернулась и начала переодеваться. Глеб кричал, что не понимает моего поведения, что жутко обижен и зол. Он вопил, что у нас до сих пор нет детей, а заклятый друг уже получил разрешение от Комиссии по евгенике и намерен обскакать на пути к новому, заветному повышению.
— Неужели до тебя не доходит, моя жизнь – коту под хвост! Я уже почти двадцать лет отпахал рядовым журналистом. Мне надоело!
Впервые в жизни я увидела мужа таким: как обиженный ребенок, он морщил лоб и хлопал глазами, будто вот-вот заплачет. На мгновение мне даже стало жаль его. Я прекрасно понимала, что такое работать много лет в одном и том же кабинете, видеть опостылевшие лица, подчиняться самодуру-главнюку десятилетиями. И все же… при чем здесь я?
— Прекрати, пожалуйста. Наша ссора бесполезна. Я сейчас просто уйду, и каждый опять останется при своем мнении. Хватит уже.
Глеб опустил голову и замолчал.
— Сейчас я схожу к маме, отнесу ужин. А потом, если захочешь, мы с тобой поговорим. Ладно?
В ответ — тишина. Глеб шлепнулся в кресло и, поджав губы, снова уткнулся в монитор компьютера.
Еле волоча ноги от усталости, я отправилась в подвал. Мама сидела в кресле и, наверное, в тысячный раз рассматривала альбом со старыми семейными фотографиями.
— Привет! Ты как? – я поставила ужин на прикроватный столик.
— Нормально. Только голова болит немного, — ответила мама и отложила альбом в сторону. — Я уже испереживалась. На работе задержалась?
— Да. Так получилось.
Пока мама ужинала, я взяла альбом и вспомнила про видеодосье, собранное на меня в Центре евгеники.
— Мам, ты кому-нибудь фотографии наши давала?
