Опять начинается. Сердце Джейд прыгнуло в груди. У нее не было ни малейшего представления, где он хранит свои запасы.
Казалось, он понял ее растерянность, поскольку посмотрел открытым взглядом.
— Извини, я забыл, что ты не любишь спускаться в погреб. Иди сюда и размешивай яйца, пока я схожу за вином.
Она с облегчением подошла к плите. Она уже готова была взять у него мешалку, когда его рука легла ей на плечо.
— Перемешивать яйца нужно вот так, осторожненько, — сказал Дункан.
Хотя они спали прошлой ночью на одной постели, она еще никогда не находилась так близко к Дункану. Он стоял прямо за ней и направлял ее руку. Он прижался к ней сзади всем телом, к она была вынуждена крепко сжать колени, чтобы не упасть. Ее дыхание участилось, сердце билось все быстрее. Что, к дьяволу, с ней происходит — ока готова упасть в обморок, как школьница! Яйца шипели на сковородке.
Слава Богу, он вроде бы не догадался о ее состоянии. Он прервал их соприкосновение так же внезапно, как и начал его, и исчез из кухни.
Дункан открыл дверь погреба, включил свет и быстро устремился вниз по ступенькам. Холод хранилища охладил его горящую кожу. Он просто одурел, разрешая себе вот так прикасаться к Меган, но он не ожидал от себя такой сильной реакции. Он еле-еле удержался, чтобы не развернуть Меган к себе и не поцеловать. Поцеловать? Черт возьми, это не то слово. Он хотел обладать ею, хотел ласкать ее так, чтобы она потеряла сознание! И если он может доверять своим ощущениям, она хотела этого так же страстно, как и он.
Он подошел к стеллажам у задней стенки и снял одну бутылку, даже не потрудившись взглянуть на марку. В его теперешнем состоянии подойдет любое вино. Пока оно еще есть.
Полки с бутылками, так хорошо подобранными до «сухого закона», были сейчас полупустыми. Еще неделю назад сама мысль о том, что он пренебрежет своим любимым французским вином и возьмет для стола неизвестный напиток, поставляемый бутлегерами, привыкшими лепить наклейки дорогих вин на дешевые бутылки, показалась бы ему нелепой. Но сегодн: она была заслонена осознанием того, что после стольких лет неудачной семейной жизни им вновь овладевала навязчивая идея близости с собственной женой.
Когда он возвратился на кухню, она уже выложила готовый омлет на две тарелки, добавив сверху ломтики помидора. На столе также стояли блюдо с нарезанным хлебом, масленка и джем. Он был на удивление тронут ее вкладом в приготовление трапезы. Раньше Меган не сделала бы ничего подобного. Он откупорил бутылку, разлил вино по бокалам и сел за стол.
— В последнее время ты как-то необычно спокойна и тиха, — сказал он, пытаясь поймать ее взгляд.
На ее лице появилось выражение растерянности.
— Это из-за того, что я предложил развод?
Джейд просто не знала, что ему ответить. Поэтому она решила согласиться с предложенным объяснением:
— Ты прав. Я очень переживаю. Это означает признание неудачи… И я хотела бы… — Ее голос прервался. Она вряд ли могла сказать ему о том, чего бы она хотела в действительности. — Неужели у нас все так плохо?
Его выражение лица подсказало ей утвердительный ответ.
— В последнее время — да, — сказал он.
— А что ты скажешь о начале?
Он вздрогнул:
— Ты знаешь об этом так же, как и я.
«Черт бы тебя побрал, — подумала Джейд. — Я-то как раз ничего не знаю».
— Может быть, попробовать начать еще раз? — сказала она вслух. — Мы можем представить, что абсолютно незнакомы и постараться узнать друг друга снова. Это будет даже интересно.
Неожиданно в его глазах вспыхнула ярость, и голос приобрел знакомые жалящие интонации.
— Ты и твои игры! Твои новые драмы! Ты никогда не бросишь эту привычку, так ведь?
— Когда дело касается такой важной вещи — нет! — заявила она, не желая ему уступать.
Они оба какое-то время ковыряли вилками в своих тарелках и молчали. Потом он поднялся из-за стола:
— По-моему, я не так голоден, как думал. Лучше прокачусь верхом. Буду к ужину.
— Ты подумаешь о том, что я сказала?
Он был уже на полпути к двери, но обернулся:
— Я подумаю. Но не тешь себя напрасными надеждами.
После его ухода Джейд просидела в кресле достаточно долго, чтобы омлет остыл, а вино стало теплым. Она сделала попытку сохранить брак Карлислов. Но для кого — для Меган или для себя?
После размышлений на эту тему она вымыла посуду, затем, не желая поддаваться отчаянию, прошла в рабочий кабинет Дункана, чтобы продолжить свои исследования.
Там она обнаружила Блэкджека, который спал на валяном коврике работы индейцев Навахо. Пес взглянул на нее. Он полностью проникся к ней доверием, о чем свидетельствовало веселое постукивание хвостом по полу. Присутствие Блэкджека в кабинете говорило о том, что именно здесь находится настоящее убежище Дункана в доме. Комната была чисто мужской: и по интерьеру, и по общей атмосфере, которую еще более подчеркивал застарелый аромат трубочного табака. Пишущая машинка, о которой говорила Дулси, стояла на изукрашенном резьбой бюваре, располагавшемся возле массивной конторки с откидной крышкой.
Внимание Джейд привлекла стена с фотографиями. На них Дункан и черноволосая женщина были засняты вместе с известными людьми. «Так вот она, Меган!» — подумала Джейд, затаив дыхание.
Хотя она узнала президента Герберта Гувера, летчика Чарльза Линдберга, режиссера и музыканта Ноэля Коварда, писателя Уилла Роджерса и молодого тогда Пабло Пикассо, ее внимание было сосредоточено только на Меган. Сравнивая черту за чертой, Джейд поняла, что они могли бы быть близнецами. Но если Джейд считала себя непривлекательной, то Меган какая-то волшебная алхимия сделала красавицей.
Были ли они воплощением друг друга, перемещающимся в пространстве по приказу неведомой космической силы? И где, черт побери, находится Меган сейчас? Эти вопросы прыгали в голове Джейд, пока она рассматривала книжные полки, занимавшие одну из стен кабинета. Она вытащила наугад роман Скотта Фицджеральда «Красавица и проклятый» и увидела, что автор подписал его Дункану. Книги Джона Лоуренса и Малкольма Эшфорда тоже были с автографами.
Книги рассказали ей о том же, о чем и фотографии. Дункан вращался в великолепном обществе. И больше ни о чем.
Ее паника еще больше усилилась. Она чувствовала себя так, будто складывает кусочки мозаики, не имея представления о целой картинке. По краям кусочки вроде бы складывались, но в центре зияла пустота: секреты семейства Карлислов оставались в тумане.
Следующие полчаса она разбирала документы в конторке. Четко заполненные счета, оплаченные чеки, страховые полисы, многочисленные акции являлись доказательством успеха Дункана. У него были деньги, много денег, если она сумела правильно оценить покупательную способность доллара в 1929 году. Джейд с восхищением поняла, что этот человек действительно сделал себя сам.
Она открыла перетянутый резинкой конверт с корреспонденцией и заморгала от удивления, увидев на верхнем письме штамп Галереи Макса в Нью-Йорке. Боже милостивый! Она знала Дэвида Макса, она точно знала его! Он был отцом Айры. Она познакомилась с ним незадолго до его смерти, десять лет назад, и сразу же полюбила его. Он был таким же прекрасным человеком, мягким и мудрым, как и его сын.
Она прижала конверт к сердцу, головокружительная волна надежды подхватила ее. Она должна встретиться с Дэвидом Максом как можно скорее! После точного установления ее личности она отдаст себя на его милость, умоляя о помощи. Возможно, он изыщет путь, как ей возвратиться в ее время. Чувствуя эйфорию, она впилась глазами в письмо, любуясь разборчивым и красивым почерком.
К тому моменту, когда она закончила читать, ее приподнятое настроение испарилось. Этот Дэвид Макс был не тем человеком, которого она знала. Этому Дэвиду Максу было всего тридцать девять лет, к он имел грудного ребенка. В его памяти не было никаких встреч с писательницей по имени Джейд Ховард, и вряд ли
