— Ты хочешь знать обо всем, и я не собираюсь что-либо скрывать. Но ты должна позволить мне рассказывать самой: в моей собственной манере и с той скоростью, которую я могу выдержать. Договорились?
— Договорились, — ответила Джейд, понимая, что ей необходимо сдерживаться.
Несмотря на хилость, Меган обладала достаточной властью, чтобы натворить немало бед, сводя с ней счеты. Поэтому Джейд устроилась поудобнее, приготовясь слушать столько времени, сколько Меган сможет выдержать.
Как рассказчице, Меган не хватало организованности и практики. Она перескакивала с одного на другое, останавливалась, чтобы прикурить, отпить из бокала или перевести дыхание. Но Джейд никогда еще не была так зачарована повествованием. Узнавая о прыжке Меган через пространство, о том, как последующие месяцы изменили ее взгляды на жизнь, Джейд полностью обратилась в слух. Она почувствовала, что ей нравится Меган, более того, она ей восхищается. Кто знает, подумала Джейд, возможно, они смогли бы даже стать подругами, случись им встретиться при других обстоятельствах.
В 21.00 в комнату пришла Серафина и начала настаивать, чтобы Меган ложилась спать. Хотя было явно видно, что усилия Меган завершить свое повествование отнимают у нее последнюю энергию, она царственным жестом руки просто отослала девушку из комнаты и продолжала рассказ. Двумя часами позже она приблизилась к концу истории.
— Полагаю, что ты вполне можешь назвать мою идею спасения Дункана временным умопомешательством, — печально улыбнулась Меган.
Джейд отчаянно пыталась сдержать слезы. Проклятие, она уже достаточно нарыдалась для одной жизни.
— Я не знаю, что вам сказать, кроме того, что я от души благодарна вам за эту попытку.
— Правда заключается в том, что я была уверена: она будет неудачной. Когда я сказала Гарри, что покидаю Лос-Анджелес, то действительно считала, что скоро вернусь обратно.
— А как Гарри воспринял ваш отъезд?
— Более или менее нормально. Все вопросы мы решили. Но я знаю, что рано или поздно он будет пытаться искать встречи со мной — то есть теперь с тобой. И если узнает о твоей беременности, то наверняка подумает, что ребенок от него.
Джейд не знала, смеяться ей или плакать. Она совершенно не предполагала подобного осложнения.
— Не беспокойтесь, я найду какой-нибудь выход, чтобы потихоньку от него избавиться, А когда вы в последний раз говорили с Айрой?
— Шесть месяцев назад, по вашему времени. Я наконец смогла убедить его, что застой в моей писательской карьере никак не кончается и что разговаривать с ним на эту тему мне слишком больно. Думаю, он будет чрезвычайно рад услышать, что ты восстановила силы, если, конечно, ты собираешься продолжать писать романы.
— Так далеко я еще не заглядывала — не было времени.
Меган сильно побледнела от усталости, но все-таки продолжала говорить:
— Нам нужно обсудить еще одну вещь. Деньги. Те полмиллиона долларов, которые ты здесь оставила. Ты знаешь, в годы Великой депрессии было столько много людей, которые нуждались в помощи, да и позднее тоже. Хороших людей, которым было необходимо совсем немного средств, чтобы пережить трудные времена, о которых было необходимо позаботиться при жизни или после смерти. Возможно, я покупала дружбу. Видит Бог, поначалу у меня было немного друзей. Как бы то ни было, я не отказывала просящим.
Джейд мягко коснулась старушечьей руки:
— Я хотела бы, чтобы Дункан знал о том, что вы сделали.
— Брось, Джейд, не делай из меня картонного святого. Я поступала так, как могла, но, кроме того, не забывала и о собственных удовольствиях. Раз в году я ездила в Нью-Йорк, посещала театры, делала покупки, встречалась по ходу дела с интересными мужчинами. Когда несколько лет назад деньги закончились, я стала продавать разные вещи: картины Дункана, предметы индейского искусства из его коллекции, даже собственные платья! Хотя «мулинекс» я хранила до тех самых пор, пока не дождалась времени, когда ты должна была пойти к Авроре Борилис.
Джейд пыталась скрыть свое огорчение: ей претила мысль, что эта достойная женщина была вынуждена терпеть нужду.
Меган легко рассмеялась:
— Ты выглядишь слишком озабоченной!
— Я думаю не о себе, а о вас — какими трудными были эти последние годы.
— Ну, все было не так уж плохо. Когда человек доживает до моего возраста, он переоценивает ценности. У меня была крыша над головой, еда на столе. И прекрасные воспоминания! Я даже мечтала… — Она не закончила предложение. — Черт побери, я уже давно должна была заучить наизусть одну истину: напрасно мечтать нельзя и опасно. У меня давно уже сложилось впечатление, что именно из-за этого все и началось. У меня, у тебя, у Дункана. Мы все мечтали о том, чего не имели… Впрочем, о чем то бишь я говорила?
У Джейд еще оставались вопросы, но она обещала не перебивать Меган:
— О деньгах.
— Могу поклясться, что я забыла о том, что говорила. Значит так, я не стала покупать пай в «Алтитьюд». Поэтому на твоем расчетном счете в Лос-Анджелесе есть несколько сот тысяч.
— Долларов?
— Конечно.
— И снова я не знаю, как вас благодарить. Когда я думаю о том, как трудно было вам расстаться с Гарри, пройти через все, а потом ждать целых шестьдесят лет…
К испугу Джейд, Меган заплакала:
— Я потеряла обоих. И Дункана, и Гарри. Гейб, Ральф, Дэвид — все они ушли. Столько теней… — Она обвела взглядом тихую комнату. — Одного я до сих пор не могу понять. Я уверена, что правильно прочитала дату в каталоге выставки. Там было сказано, что Дункан погиб 17 мая 1930 года. Я поехала в «Ла-Фонду» 13 мая и одевала это проклятое платье каждый вечер, думая, что могу спасти его. Но когда я вернулась в свое время, Гейб сказал, что Дункана уже нет. — Глаза Меган сверкнули. — Ты писатель, Джейд. Скажи, как мог автор каталога допустить такую ужасную ошибку?
— Должно быть, это вина типографии. Кто-то неправильно набрал цифру. К сожалению, такое случается постоянно. Мне так жаль!
— Но это же не твоя ошибка.
Злость мгновенно исчезла с лица Меган. Она легонько сжала руку Джейд.
— У меня остался один вопрос, — произнесла Джейд. — Полиции удалось найти поджигателя?
Меган улыбнулась с печальным удовлетворением:
— Полиции нет, но это сделала я. Не спрашивай как. Тебе это знать не обязательно, да я в любом случае не скажу. Это была Хилари. Она сказала, что не знала о том, что в студии кто-то был. Она хотела просто уничтожить картины Дункана, чтобы он не смог провести свою ежегодную выставку.
— И вы ей поверили?
— Да. Она лучше меня знала о том, что значит для Дункана его живопись. До твоего появления в ней заключалась вся его жизнь. И она была права, разве нет? Дункан погиб, пытаясь спасти свои картины. Кстати, и Блэкджека заранее отравила Хилари — чтобы он не залаял и не разбудил вас, когда она будет обливать стены бензином.
— Ее отправили в тюрьму?
— Нет. У меня не было доказательств, которые можно было бы предъявить в суде. Но это и не важно, если учесть, как потом обернулось дело. Дулси наложила на нее проклятие. Не знаю, веришь ли ты в подобные вещи, но это сработало. Хилари умерла через несколько лет в одном из публичных домов Нового Орлеана. Говорят, она наложила на себя руки.
Джейд всю трясло.
— Как же она должна была нас ненавидеть! Гейб сказал однажды, что любовь — самая могущественная
