готовить Габриель ко сну. Девушка почти не говорила с камеристкой. Габриель чувствовала себя жалкой, понимая, что лишилась расположения всех обитателей Данрадена. Если раньше люди Кэма были постоянно начеку, то после событий сегодняшней ночи можно было не сомневаться, что они не будут спускать с нее глаз.
Когда вошел Кэм, Габриель сидела, свернувшись калачиком, в огромном кресле рядом с горящм камином и послушно пила маленькими глоточками бренди из бокала, который ей вручила Бетси. Герцог промок насквозь. В руке он держал пеньковый канат.
– Оставь нас, – коротко приказал Кэм камеристке.
В его глазах горел огонек, исключавший всякие пререкания. Бетси прижала к груди мокрые полотенца, поклонилась и направилась к двери.
– Секунду! – крикнул Кэм и указал на кучу мокрой мужской одежды, валявшуюся на полу. – Избавься от этого, Бетси. Ее светлости это больше не понадобится.
Когда Бетси удалилась, Кэм повернул ключ в замке и небрежно прислонился к двери.
– И куда же, интересно, ты собиралась? – обыденно спросил он, протягивая Габи веревку.
Габриель, шатаясь, встала на ноги. То мгновение, когда она хотела отдать ему все, давно прошло. Тогда на нее давило чувство благодарности, объясняла себе девушка. С тех пор у нее было время подумать. Да, он спас ей жизнь. Но нужно начинать с того, что если бы он не похищал ее, то ей бы не пришлось идти на такой огромный риск.
– Я жду ответа, – подчеркнуто вежливо сказал Кэм.
Это был человек, которого она знала. Англичанин. Ее тюремщик. Ее
– Во Францию, – ответила она, вскинув голову.
– Во Францию, – передразнил ее герцог. – Прошу прощения. Не знал, что ты так превосходно плаваешь. Или, быть может, ты собиралась отрастить крылья и перелететь двадцать с лишним миль воды, разделяющие наши страны? Конечно, – сказал он, бросая веревку, – у ангелов ведь есть крылья. Как же я не подумал об этом?
Кэм глубоко вдохнул, не спуская глаз с Габриель, и совершенно серьезно продолжил:
– Считаю своим долгом предупредить: я собираюсь обрезать твои крылья, Ангел.
Это же обещание появилось во взгляде герцога. На губах заиграла чувственная улыбка. Габриель не задумывалась о том, правильно ли она поступает. Ее действия были чисто рефлекторными. Девушка бросилась к кровати и судорожно стала нащупывать что-то под матрасом. Когда она повернулась лицом к Кэму, в руках у нее был кухонный нож, припрятанный как раз для такого случая. Габриель угрожающе подняла свое оружие.
Кэм так и остался стоять у двери, не двигаясь. Он отреагировал совсем не так, как ожидала Габриель. Герцог прикрыл глаза рукой, покачал головой и театрально вздохнул.
– Габриель, это не поможет, – мягко сказал он.
Когда Кэм поднял голову и взглянул на девушку, его лицо было серьезным.
Габриель выругалась и подняла нож чуть выше. Кэм натянуто рассмеялся.
– Какое пугающее представление, – елейным голосом произнес он, окинув девушку взглядом. – Габриель, говорю же тебе, это не поможет – мальчишеский наряд, мужская походка, уличные манеры, ругательства, даже мерзкий запах рыбы от твоей кожи… – его голос стал низким, хриплым, почти ласкающим. – Любимая, это не поможет. И никогда не помогало. Почему ты решила, что это подействует?
Хотя герцог не сделал и шагу, Габриель отступила. Ее глаза стали огромными, словно блюдца. Она покачала головой.
Терпеливо, мягко, будто успокаивая норовистую кобылу, Кэм пообещал:
– Я не хочу причинять тебе боль. Я
– Слова! – выкрикнула Габриель, обретая дар речи. – Пустые слова! Ты причинял мне боль, и тебе было все равно.
Кэм на мгновение закрыл глаза. Когда он снова открыл их, они были затуманены сожалением.
– Нет, любовь моя, ты ошибаешься. Я никогда не хотел причинить тебе боль. И мне не все равно. Я докажу это, если ты мне позволишь.
Кэм отодвинулся от двери. Хотя он старался сделать это как можно осторожнее, герцог заметил, как в глазах девушки вспыхнул страх.
– Я не причиню тебе вреда. Поверь мне, – попытался успокоить ее Кэм.
Он не знал, откуда брал эти слова. Ему никогда в жизни не доводилось соблазнять женщину. Он понимал, что идет против собственных принципов. Кэм всегда считал соблазнение уделом неразборчивых в средствах людей. Его любовницы шли к нему исключительно по собственной воле. Но он никогда не хотел женщину так, как хотел сейчас Габриель. Герцог боялся, что не переживет эту ночь без нее. Быть может, если бы час назад ее губы не открывались ему навстречу так податливо, он отпустил бы ее – Кэм не мог сказать об этом наверное. Но теперь он не позволит отвергнуть себя, если только Габи не сможет убедить его в том, что ее отказ окончательный.
Господи, Кэм не знал, что движет им. Не похоть. Не жажда удовольствий. Не потребность в мягком женском теле. Габриель. Только Габриель. Ему хотелось заботиться о ней, защищать ее, хоть немного влиять на ее судьбу. Но не в качестве похитителя, а с ее полного и добровольного согласия. Боже, с каких пор он начал обманывать себя? Он хотел обладать ею, присвоить ее себе навсегда самым примитивным способом, известным человеку. Габи была его половинкой. Если она еще не знает об этом, то скоро узнает. Он больше не будет уступать ее девственной нерешительности.
Медленно, осторожно Кэм приблизился к Габриель еще на шаг.
– Ты мой враг! – выкрикнула девушка. – Мой долг противостоять тебе.
– Нет, любимая. Я твой муж. Твой долг любить меня.
– Это фиктивный брак! Ты обещал, что он будет аннулирован.
Теперь их разделял всего один шаг.
– Я не собираюсь заставлять тебя, – сказал Кэм. – Но если ты не хочешь меня, тебе придется воспользоваться ножом.
– Я не побоюсь пустить его в ход, – предупредила Габриель и приставила нож прямо к сердцу Кэма.
Но и он, и она видели, что ее руки дрожат.
Кэм встретился с взглядом девушки в поисках ответа и в то же время желая успокоить.
– Выбирай, любимая, – криво улыбнувшись, сказал герцог. – Поцелуй меня или пронзи ножом.
– Кэм… пожалуйста… не надо, – прошептала она.
В первый раз Габриель назвала его по имени. До этого момента герцог превосходно контролировал свое дыхание. Но после ее слов его бросило в дрожь. Он прошептал ее имя и сделал последний шаг. Габи замерла. На какую-то долю секунды Кэма парализовал страх ему показалось, что Габриель решила использовать оружие. Однако нож выскользнул из пальцев девушки, с глухим стуком упав на ковер. Габриель тихонько всхлипнула в знак протеста, но поймав ее в объятия, Кэм почувствовал, как тает ее сопротивление.
– Не противься мне, – выдохнул он в ее губы. – Пожалуйста, не противься мне. Только не в этом. Слишком поздно, разве ты не видишь? Противься мне во всем, в чем пожелаешь, но только не в этом.
И их губы слились.
Глава 14
Кэму никогда не приходилось быть для девушки первым мужчиной, и он не стремился к этому. В отличие от некоторых джентльменов, которых знал Дайсон, его не привлекали девственницы. И хотя часть его была безгранично рада тому, что Габриель попала к нему нетронутой, другая часть сожалела, что девушка неопытна. Его потребность обладать ею была настолько непреодолимой, что ему хотелось взять ее прямо здесь, на полу, без всяких предисловий.
Сдержанность, нежность – Кэму не без труда удалось обрести над собой контроль. Позднее, вспоминая об этом, герцог приходил в смятение от того, насколько близок он был к поражению. Он никогда еще не терял голову из-за женщины. И он сходил с ума от Габриель.
Кэм, конечно, понимал, что однажды ему придется жениться, только ради того, чтобы продолжить род.
