нему. Она была его собственностью и в то же время его судьбой. Он никому не позволит омрачить ее счастье или обидеть ее.
Враги заставили его изменить планы, но через несколько недель настоящее имя Габриель не будет представлять угрозы. Кэм с огромным удовольствием откроет его всему миру, начиная с принца Уэльского и мистера Фокса. В данной ситуации никто не станет винить его за маленькую хитрость, к которой ему пришлось прибегнуть, чтобы скрыть имя деда Габриель от французских властей. Но этот день наступит только после того, как Маскарон будет надежно укрыт на английской земле.
Уже сейчас Родьер начал заниматься подготовкой отъезда Маскарона из Франции. Кэм был уверен, что тот отправится в Англию по своей воле, поскольку, когда о положении Габриель станет известно, ее дед, по меньшей мере, окажется под подозрением. Только дурак может предположить, что Маскарону удастся и дальше работать в Морском министерстве, не вызывая вопросов. А Маскарон был далеко не дурак. Он должен понимать, что во Франции ему не на что рассчитывать. Там он может только потерять, и очень многое.
В памяти Кэма всплыли слова Лэнсинга: «Если Фуше начнет подозревать, что Габриель похитили, он может сообразить, что к чему».
Кэм понимал, что было бы ошибкой недооценивать Фуше. Было время, когда герцог думал, что бывший министр сообразит, что к чему. Было время, когда он хотел, чтобы французские власти обнаружили, что Маскарон передает информацию британской разведке. Но это было до того, как счастье Габриель приобрело для Кэма первостепенное значение. Маскарон. При мысли о нем у герцога каждый раз подкатывал ком к горлу. Но ради Габи он решил отказаться от мести. Ни для кого больше он не сделал бы этого.
В конечном счете, решил герцог, все складывалось вполне благополучно. Кэм не сомневался в способности жены занять свое место в высшем обществе. А когда этот короткий сезон закончится, он увезет ее в Корнуолл, где в новом году появится на свет их ребенок. Жизнь никогда не была такой сладкой.
Позже этим вечером принц Уэльский принимал в Карлтон-Хаусе нескольких близких друзей. Ожидали Фокса и Шеридана. Вместе с ними прибыл молодой французский
– Я никогда не смогу привыкнуть к пронизывающему холоду Виндзора, – жалобным тоном сказал принц, объясняя пылающий в камине огонь и то, что все окна наглухо закрыты от сквозняков. – Я промерз до костей.
Мистер Фокс огромным льняным платком промокнул пот со лба.
– Какое впечатление на вас произвела герцогиня Дайсон, наше высочество? – сразу переходя к делу, спросил он.
Ричард Шеридан отыскал графин бренди на буфете хепплуайт.[65] Наполнив сначала свой стакан, драматург предложил графин остальным. Слуг не было: немного ранее принц отпустил их в целях соблюдения секретности.
Принц обратился к герцогу Кларенсу:
– Замечательная девушка, ты так не думаешь, Уильям?
– Очаровательная, – ответил герцог.
Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то с таким неподдельным интересом внимал каждому его слову. «Билли-дурачок» называли его за глаза, в том числе и присутствующие сейчас в комнате. А эта девушка заставила его почувствовать себя мудрейшим человеком во всем христианском мире. Уильям, несмотря на союз с миссис Джордан, жалел только о том, что Дайсон, а не он увидел Габи первым. Кларенс не питал теплых чувств по отношению к герцогу Дайсону, но Фокса и Шеридана он любил еще меньше.
– Не удивлюсь, если она покорит светское общество, – добавил он с налетом злорадства.
– Все может быть, – сказал Фокс, обратив пронизывающий взгляд в сторону Кларенса. Герцог немного сильнее прижался к спинке кресла. – Но все это предприятие затевалось главным образом для того, чтобы определить, зачем Дайсон фактически сделал ее пленницей в своем замке в Корнуолле.
– Мы не знаем этого наверняка, – мягко поправил Шеридан.
Мистер Фокс вопросительно посмотрел на Десаза. Француз тихонько откашлялся. Именно по его совету, преподнесенному в виде шутки, Фокс уговорил принца Уэльского использовать свое влияние, чтобы заставить герцогиню Дайсон появиться в обществе. Фокс и его соратники только хотели найти способ дискредитировать Дайсона или хотя бы поставить его в неловкое положение. Его собственные намерения были более тщательно завуалированы. Десаз не скрывал своего интереса к герцогине Дайсон. Согласно указаниям Фуше, Десазу следовало подружиться с девушкой. Он прекрасно справлялся с этой задачей: сначала завоевал доверие мистера Фокса, а потом раздул угли подозрений политика, когда костер, казалось, уже совсем потух. С напускной небрежностью француз заметил:
– Как вы, возможно, помните, источником информации невольно стал юнга Дайсона. Похоже, что Дайсон до крайности грубо обошелся с девушкой, когда похищал ее.
– Он никогда и не отрицал, что девушка не хотела покидать Францию, – сказал Шеридан.
– И, – продолжил Десаз, наклоняясь вперед, словно чтобы добавить значимости своим словам, – Луиза Пельтье, любовница Дайсона, проговорилась о некоторых, наводящих на размышления, вещах.
– Каких вещах? – спросил Кларенс.
– О, что эта девушка дика, словно лесной зверь.
– Не могу поверить, что Дайсон мог связать себя с такой женщиной, – сказал Шеридан.
– Он и не связывал, – отозвался принц. – Габриель была… Кларенс, скажи им лучше ты. Ты провел с этой девчушкой больше времени, чем я. Но если вам интересно мое мнение, джентльмены, я думаю, что мы шли по ложному следу.
Принц смолк. Его взгляд стал блуждать по комнате и остановился на некоторых изящных предметах обстановки времен Людовика Пятнадцатого, некогда украшавших залы Версальского дворца. Агенты его высочества не замедлили воспользоваться распродажей личной сокровищницы французского короля. Георг знал, что герцогиня Дайсон не одобрит этого, когда впервые переступит порог Карлтон-Хауса. Эта мысль развеселила принца, но только на мгновение.
Его высочеству начинало надоедать обсуждение герцога Дайсона. Георга сейчас волновали гораздо более важные вещи. Например, будут ли парадные залы в Карлтон-Хаусе расположены на уровне улицы или этажом выше? Принц никогда не смирится с нынешним положением вещей.
Под монотонные звуки голоса Кларенса мысли его высочества полетели дальше, в Виндзор. Однажды он станет королем. Георг размышлял, стоит ли тогда заняться превращением Виндзора в лучший замок Европы. Если он решит так поступить, то начнет с создания комнаты, которая могла бы сравниться с Зеркальным залом в Версале. Нет. Эта комната должна превосходить любое творение французских королей. Он не удовлетворится вторым местом. Но пока не наступил этот час, Георг посвятит всего себя украшению своего павильона в Брайтоне. Потомки оценят его по достоинству.
– Брак по любви, говорите?
Этот насыщенный иронией комментарий прозвучал из уст Ричарда Шеридана.
– Они цвели как апрель и май, – уверенно заявил Кларенс.
– По-моему, все это дурно пахнет, – протянул, миролюбиво улыбаясь, Шеридан.
– Знаете, что я думаю? – спросил Фокс у всех присутствующих. – Я думаю, что запугал Дайсона так, что тот женился на девушке. И по какой-то причине, которой мы пока не знаем, он не хочет, чтобы она появлялась в обществе. Она останется в Лондоне, ваше высочество?
– М-м?
– Я бы хотел взглянуть на эту девчушку.
Принц Георг с трудом заставил себя вернуться к разговору.
– Останется в Лондоне? Ах! Эта девушка! Да, конечно. Дайсон даже поблагодарил меня за участие в ее судьбе. Он вполне охотно согласился с пожеланиями ее величества. Все это вздор, Чарльз. Тебе придется найти какой-нибудь другой путь, чтобы добраться до герцога.
Прошло еще несколько часов, прежде чем завершилась эта маленькая вечеринка. Его высочество настоял на том, чтобы продемонстрировать гостям последние изменения в Карлтон-Хаусе, и попросил их совета по поводу своих грандиозных планов превратить довольно скудную обстановку Холланда
