Рейвенсворт молчал. Наконец он пробормотал:
– Посмотрим.
Лорд Эйвери ничего не ответил.
Через мгновение Рейвенсворт небрежно стряхнул пепел с сигары в стоявшую возле его локтя пепельницу. Он откинул голову на спинку кресла и неприязненно посмотрел на клубы дыма в кабинете.
– Атмосфера здесь просто невыносимая. Почему бы нам не глотнуть свежего воздуха? – Он погасил окурок сигары и решительно встал.
– Куда? – поинтересовался Эйвери, забирая свой плащ у Денби, камердинера его светлости. – В Гайд- парк?
– Нет, – задумчиво протянул Рейвенсворт, поправляя безукоризненный галстук. – Гораздо дальше. Как ты посмотришь на то, чтобы составить мне компанию и прокатиться в Ричмонд? У меня там есть друзья, которых я сто лет не видел.
Лорд Эйвери широко улыбнулся:
– Я готов. А твои друзья, случайно, не родственники ричмондских Гренфеллов?
Рейвенсворт похлопал его по плечу.
– Это одно и то же, дружок.
Ричмонд-парк, этот обширный участок земли, который Карл I сохранил для королевской охоты, был всего в нескольких минутах езды от Брумхилл-Хауса. Не стоило ожидать, что можно встретить кого-то из бомонда в такой ранний час, потому что Ричмонд был в целых семи милях от Лондона, и только самые энергичные возницы и всадники забирались так далеко и обычно уже после полудня.
Брайони и Харриет были не единственными прогуливающимися в парке. Обитатели Ричмонда и соседнего Туикнема с удовольствием пользовались привлекательным ландшафтом, где на площади более двух тысяч акров легко могли затеряться немногочисленные всадники и экипажи.
После долгой поездки в двуколке, которой девушки управляли по очереди под присмотром едущего верхом грума, они остановились около тополиной аллеи, и Харриет отправила Эванса на добрых полчаса проминать лошадь. Грум с готовностью подчинился, оставив кузин в двуколке наслаждаться зрелищем пасущегося невдалеке стада пугливых оленей.
– Ты не против, если я закурю?
Брайони не была уверена, что правильно расслышала.
– Прошу прощения?
Харриет повторила вопрос.
– Ну, я не вижу в этом никакого вреда, – осторожно ответила Брайони.
– Хорошо, – сказала Харриет, извлекая из глубин своего ридикюля тонкую черуту. – Я не делаю этого в доме, потому что папа не одобряет. Но при случае могу насладиться такой роскошью. Не хочешь присоединиться ко мне?
Брайони не решилась, но с нескрываемым интересом наблюдала, как ее подруга покатала в пальцах сигару и поднесла ее к уху. Звук, похоже, удовлетворил ее, потому что в следующую минуту она зажгла сигару и глубоко затянулась. Брайони смотрела, как облачко дыма вылетело изо рта кузины, когда та выдохнула.
– Пускаешь облака[1], – со знающим видом заметила Брайони.
Харриет рассмеялась.
– Ты знаешь мужской жаргон, как я вижу'. Вернон, я полагаю?
Брайони кивнула.
Подъехала коляска. Брайони с Харриет наблюдали за ее приближением с легким интересом. Брайони скользнула равнодушным взглядом по пассажирам – два молодых человека из общества, отметила она, один темноволосый, другой блондин. Когда коляска затормозила и встала, глаза Брайони остановились на темноволосом мужчине. Он показался ей смутно знакомым.
Накидка с пелериной была небрежно наброшена на его широкие плечи, и пока она смотрела, он снял шляпу и перчатки и небрежно провел рукой по черным кудрявым волосам. Лицо его было покрыто темным загаром, а его губы, растянувшиеся в приветственной улыбке, смягчили то, что могло иначе показаться отталкивающим выражением лица. Брайони не была тщеславна, но она знала, что в своем скромном, но изящном зеленом бархатном плаще и шляпке в тон, украшенной лентами, она выглядела как никогда очаровательно, и порадовалась этому.
– Это Эйвери, – простонала Харриет, глядя на светловолосого джентльмена. – Вот, возьми это! – В следующее мгновение Брайони ощутила горящую черуту в своей руке. Она осторожно взяла ее двумя пальцами.
Лорд Рейвенсворт выкрикнул:
– Мисс Гренфелл, как поживаете? Я так понимаю, сэр Джон простил вашу последнюю пагубную поездку? Как вам удалось обвести его вокруг пальца? – Он взглянул на лорда Эйвери и улыбнулся.
Брайони узнала голос и почувствовала, что ее сердце забилось чуть-чуть быстрее. Она смотрела, как Рейвенсворт подъехал ближе, его глаза открыто и бесцеремонно оглядывали ее фигуру. Брайони была скромна, но лишена ханжества. Ее абсолютная невинность защищала ее и позволяла вести себя независимо. Краска очень редко заливала ее щеки. И она не чувствовала необходимости опускать взгляд, когда джентльмен так откровенно разглядывал ее. Отсутствие опыта общения с джентльменами-хищниками гарантировало естественность поведения Брайони. Она осознавала внимание Рейвенсворта и ответила ему прямым взглядом.
– Могу я представить... – начала смущенная Харриет.
