он вовлечен в какие-то весьма темные делишки. Может, он вообще французский шпион? Как его понимать и принимать? Да, в его обществе точно не соскучишься…
Отвернувшись, она легонько коснулась большого глобуса. Ей наконец удалось обрести душевное равновесие, и она решила доказать этому наглецу, что для того, чтобы завоевать если не ее сердце, то хотя бы внимание и расположение, явно недостаточно иметь быстрый язык и наглость бросать на нее двусмысленные взгляды. В конце концов, она – дочь эрла Эллевуда, а не какая-нибудь там хихикающая горничная.
– Не имею ни малейшего представления, сэр, – ответила Анжелика. – Если я не ошибаюсь, выбор оружия принадлежит тому джентльмену, который получает вызов, не так ли?
– Уж не полагаете ли вы, миледи, что вам удалось бросить мне вызов? – Бенуа вопросительно поднял черную бровь. – А мне казалось, что все обстоит как раз наоборот…
– В самом деле? – Анжелика помедлила, держа ладонь над покатой поверхностью глобуса, и слабая улыбка появилась на ее губах. – В таком случае я не стану выбирать никакое оружие, и вам, соответственно, не представится возможность продемонстрировать мне свое мастерство в бою.
– Очень женское решение проблемы, – парировал Бенуа. – По-вашему получается, что вы можете обвинять меня во всех смертных грехах, отлично зная, что, если только мне придет в голову возмутиться и возразить вам, вы откажетесь принять вызов на поединок…
– Если бы вы были джентльменом…
– Но мы ведь уже выяснили: я не джентльмен.
– …вы бы ни за что не стали спорить с леди, – безмятежно закончила Анжелика.
Легким движением пальцев она заставила глобус вращаться. Океаны и континенты закружились под ее рукой, сливаясь друг с другом, – казалось, весь мир, повинуясь, вертится перед ней.
И Анжелику охватило странное чувство: сегодня она дала толчок силам, которые пришли в движение, и справиться с ними она едва ли сумеет. А стоит ли? До сих пор ей и в голову не приходило, насколько опостылела ей замкнутая жизнь, которую она вынуждена была вести последние полтора года.
Бенуа протянул руку и ловко остановил глобус.
– Мне всегда хотелось совершить кругосветное путешествие, однако все же не с такой головокружительной быстротой, – сухо заметил он.
– Уж не хотите ли вы сказать, что еще не обогнули весь земной шар?! – в притворном изумлении воскликнула Анжелика, искренне благодарная ему за возможность изменить тему разговора.
– Пока нет. Если не ошибаюсь, в беседе с вами я уже несколько раз упоминал, что был занят тем, что зарабатывал себе на жизнь. Но в один прекрасный день я все-таки проплыву по пути, пройденному Васко да Гамой. – Медленно повернув глобус, Бенуа нежно провел пальцем по полированному дереву, показывая Анжелике маршрут предполагаемого плавания.
Она заметила, что на несколько секунд черты его лица приобрели почти безмятежное выражение – в его взгляде не было больше ни вызова, ни намерения скрыть какие-либо мысли. Глаза Бенуа были устремлены на глобус, словно мир казался ему чудесной игрушкой, а жизнь – бесконечным приключением.
Анжелика еще раз взглянула на картину, что висела над камином, и ей стало немного грустно при мысли о том, что ей самой вряд ли когда доведется своими глазами увидеть сияющую красоту этого неведомого мира. А вот Гарри видел все это… Девушка знала, что и отец побывал когда-то в тех краях, однако эрлу и в голову никогда не приходило рассказать дочери о дальних странах – к тому же теперь он был слеп…
Бенуа взял со стола письмо и протянул его Анжелике.
– Это для вашего отца, – объяснил он ей, так как девушка не спешила принять письмо.
– Что там написано? – спросила Анжелика, увидев, что конверт уже запечатан.
– Миледи! – воскликнул Бенуа. – Неужели у вас есть привычка интересоваться перепиской вашего отца?
– Папа попросит прочитать ему письмо, так что мне совсем нелишне будет знать, о чем там говорится, – бесцветным голосом ответила Анжелика.
Ей казалось, что краски дня в один миг померкли – ее ожидало утомительное путешествие обратно в Лондон, неприятный разговор с отцом, попытки объяснить ему, что и почему она сделала, а затем бесконечно долгое ожидание и неизвестность: кто знает, будет ли Гарри спасен и когда…
– Это его право, – спокойно согласился с ней Бенуа. – Однако ваш отец написал лично мне, и я также отвечаю только ему, и никому другому. Это мое право. Возможно, он почувствует себя не столь униженным из-за своего состояния, если сам сломает печать на конверте.
– Да, может быть, – чуть слышно проговорила Анжелика. Она сомневалась, что отец сумеет должным образом оценить тактичность Бенуа. Зависимость от других была настолько ненавистна эрлу, что едва ли такой благородный жест мог утешить его.
Анжелика взвесила письмо в руке. Что там может быть? Какой план по спасению Гарри предлагает Бенуа? Почему он не хочет рассказать ей подробности своего плана?
Она посмотрела на него – Бенуа ей улыбнулся, и в его улыбке таился какой-то вопрос.
– Вы были совершенно правы, сэр, – медленно произнесла Анжелика. – Вчерашнее путешествие к вам сильно утомило меня. Нам еще повезло, что буря не разыгралась, когда мы были в пути. По дороге сюда полно болотистых мест, да и рытвин тоже… – Она прошла к окну, бросив взгляд на дорогу, ведущую к дому. На ней виднелось две-три лужи, в которых отражалось ясное голубое небо. – По правде говоря, меня охватывает ужас при одной мысли о том, что скоро нам пора выезжать обратно. – Анжелика зябко поежилась.
– В самом деле? – весело подхватил Бенуа. – Право же, это совсем не похоже на дочь лорда Эллевуда. Не вы ли говорили мне, что «ясно сознаете свои обязанности»? Уверен: небольшое неудобство едва ли может помешать вам исполнить свой долг. Кроме того, в карете эрла превосходные рессоры, да и обивка самого высшего качества.
