Доверяя только сердцу

ее подгибались, и ей ничего не оставалось делать, как прильнуть к Бенуа, страстно желая найти в нем опору.

Ей казалось, что приглушенный рокот моря и хриплые крики чаек стали тише. Бенуа – вот был весь ее мир в эту минуту. Губы Анжелики приоткрылись, и язык Бенуа метнулся в глубину ее рта. Сердце девушки совершило отчаянный кувырок.

О Боже, она оказалась совсем неготовой к такой близости! А его язык тем временем настаивал, требовал, просил и обещал утолить жажду пробудившегося в ней жгучего желания. С одной стороны, Анжелика понимала, что ей следует отстраниться и сказать Бенуа, что она не допустит, чтобы с ней обращались так развязно. Но с другой – ей страстно хотелось подчиниться, уступить, сдаться на его милость.

Руки ее сомкнулись вокруг его шеи, она прильнула к нему с большей силой. Бенуа первый пришел в себя и отстранился, Анжелика услышала, как неровно он дышит, все еще крепко обнимая ее. Она прижалась щекой к его плечу. Сердце ее билось так гулко, что удары его, казалось, оглушали ее. Она не видела и не слышала ничего вокруг, желая остаться в его объятиях еще хоть на мгновение, продлить момент блаженства до бесконечности, однако суровая реальность неожиданно отрезвила ее.

В ужасе подняв голову, Анжелика с полной ясностью поняла, что секунду назад случилось между нею и Бенуа, и с отчаянием обреченного на смерть попыталась вырваться из его рук. Но он не отпускал ее.

– Мы оба упадем, если вы будете так брыкаться, – пробормотал Бенуа ей на ухо. – Возможно, такое падение окажется не лишенным приятности, однако я не уверен, что вам хочется именно этого.

Анжелика смущенно вспыхнула и торопливо распутала предательский подол амазонки. Затем она отступила на шаг назад и обратила к Бенуа горящие негодованием глаза.

– Не вините меня, миледи, – проговорил он, улыбнувшись. – Мне хотелось лишь сорвать быстрый поцелуй, однако страстность вашего характера предала вас.

– Да как вы смеете?!

Внезапная вспышка гнева ослепила Анжелику. Мысли спутались у нее в голове, она была слишком взвинченна, чтобы трезво оценить ситуацию. Единственное, в чем она была уверена, – это то, что в случившемся виноват Бенуа, и никто иной! Не задумываясь о том, что делает, Анжелика изо всех сил размахнулась, чтобы ударить его.

Он успел перехватить ее руку прежде, чем она коснулась его щеки.

– Отпустите меня! – с яростью проговорила она, отстраняясь от него так стремительно, что при этом наступила на подол амазонки и чуть не упала.

– Не отпущу!

Анжелика попыталась вырвать у него свою руку, однако его пальцы сжали ее запястье с такой силой, что она поморщилась от боли.

– Стойте спокойно, Анжелика, – словно обращаясь к капризному ребенку, сказал Бенуа.

Она повиновалась – то ли от удивления, что он заговорил с ней таким тоном, то ли потому, что он так свободно назвал ее по имени.

– Я ничем не обидел вас и не собираюсь. – Бенуа отпустил наконец ее руку. – Хотите – верьте мне, хотите – нет, однако ни вам самой, ни вашему целомудрию ничто не угрожает в моем присутствии. А потому извольте не накидываться на меня только из-за того, что ваши представления о самой себе оказались неверны.

Анжелика отступила еще дальше, растирая запястье и с яростью глядя на него.

– Смотрите! – Бенуа схватил ее за плечи так быстро, что девушка не успела увернуться. – Смотрите, там – целый мир. – Он кивнул в сторону моря. – Там живут разные люди, разные народы, и у каждого – свои представления о культуре, о порядочности и даже о чести. Не принимайте на веру все, чему вас научили. Смотрите на мир и сами решайте, как вам жить. – Он крепко держал ее за плечи, и слова его, несмотря на рокот морских волн, прозвучали будто раскаты грома.

На этот раз Анжелика не отстранилась. Она стояла, глядя на море, чувствуя, как ветер треплет ее волосы, то и дело набрасывая длинные пряди на лицо. Волны друг за дружкой набегали на берег – море отступило еще на несколько шагов. Небо казалось необъятно огромным, а на горизонте появились легкие белые облачка.

– Папа всегда говорил… говорит, что для того, чтобы сделать правильный вывод, необходимо обладать достоверными сведениями.

– Эрл мудрый человек.

– Так какой вывод прикажете мне сделать, когда у меня нет вообще никаких сведений? – глядя на Бенуа в упор, спросила Анжелика.

Он улыбнулся ей и протянул руку, заправляя за ухо девушки выбившуюся прядку волос.

– Сведений у вас хватает, миледи, и с избытком, – мягко произнес он. – Их у вас сейчас больше, чем у кого бы то ни было. Вы просто не знаете, как ими распорядиться, вот и все.

– Мы ведь говорим о жизни моего брата, – почти умоляюще произнесла Анжелика.

– В самом деле? – переспросил он, и глаза его загадочно блеснули. – Пойдемте, миледи, – добавил он прежде, чем она успела что-либо сказать. – Лошадям вредно так долго стоять на ветру, и, кроме того, там, дальше, находится кое-что, что я хотел бы вам показать…

Анжелика позволила ему подсадить ее в седло, не говоря ни слова. Случившееся между ними слишком ошеломило ее, она чувствовала огромную растерянность. Бенуа бросил ей вызов, поколебал ее убеждения по слишком многим позициям, и теперь девушке требовалось время, чтобы обо всем подумать и как следует разобраться в собственных мыслях.

Собрав поводья, она последовала за Бенуа по плотному и влажному песку вдоль берега моря. Они свернули на восток, и Бенуа принялся поторапливать Билли. Птицы, напуганные их приближением, взмывали вверх с хриплыми криками, но затем, стоило только лошадям пройти мимо, снова снижались, продолжая бродить по мелководью.