Доверяя только сердцу

самой, потому что поняла… – Она запнулась и замолчала, лихорадочно подыскивая слова.

Ее пальцы по-прежнему касались спины Бенуа, и внезапно она ощутила, как начали расслабляться его мускулы, хотя он и не поворачивался к ней.

– Я помню свой первый сезон… ну в общем, когда я только начала выезжать в свет, – тихо заговорила Анжелика, и уверенность постепенно вернулась к ней. – Знаешь, Бен, тогда у меня было столько надежд и ожиданий. Я думала, что в переполненных гостиных и шумных бальных залах я встречу любовь на всю жизнь – может быть, даже переживу какие-то приключения… – Анжелика вздохнула, на мгновение погрузившись в мысли о прошлом. – Действительно, сначала мне было весело и интересно, – лукаво продолжила она, – но затем я увидела, как выходят замуж мои подруги. Иногда они на самом деле решались на этот шаг по любви, но такое случалось далеко не всегда. Тогда я подумала: неужели это все, что мне суждено в жизни? Неужели и я должна выбирать – остаться ли мне одинокой старой девой или же быть одинокой, нелюбимой женой? И я решила, что уж лучше никогда не выйду замуж, если так и не повстречаю мужчину, которого смогу полюбить и который полюбит меня. Я поняла, что мне все равно, кем он окажется – принцем крови или же… или же контрабандистом.

Она обвила руками шею Бенуа и продолжила:

– Я вышла за тебя замуж вовсе не потому, что мне хотелось сбежать от папы. Таких возможностей у меня было предостаточно – например, тетушка Сара, что живет в Бате, непрестанно шлет мне настойчивые приглашения приехать и погостить у нее как можно дольше. Она очень остроумная и деликатная женщина, с ней интересно, и Гарри ее тоже просто обожает… Я могла бы поехать к ней…

Бенуа обернулся, и руки его сомкнулись на ее талии. В его глазах мелькнул знакомый ей веселый огонек.

– Пожалуй, это самое запутанное и длинное извинение из всех, что мне доводилось когда-либо слышать, – добродушно сказал он.

– Почему же ты не остановил меня?.. – спросила Анжелика.

– Я все ждал, сумеешь ли ты наконец выговорить слова: «Прости, я люблю тебя», – тихо произнес Бенуа. – Похоже, это признание застревает в твоем нежном горлышке, не так ли, ma cherie? – Его длинные пальцы осторожно погладили бархатистую кожу ее шеи. – Я даже не припомню, слышал ли я их от тебя когда-нибудь раньше.

Слезы заблестели в глазах Анжелики.

– Я действительно люблю тебя, милый. Люблю всем сердцем и всей душой, и ничто и никогда не сможет изменить мою любовь к тебе! Прости, что я наговорила тебе таких ужасных вещей. Я знаю…

Но он не дал ей закончить извинение, прервав его поцелуем. Анжелика прильнула к Бенуа, желая только одного: доказать ему, как искренни были только что сказанные ею слова.

– Прости и ты меня, mon amour, – пробормотал Бенуа и потерся щекой об ее шелковистые волосы. – Я отлично знаю, что ты не расставляла никакие ловушки, чтобы заставить меня жениться на тебе; я знал это и все равно сказал. Это было просто…

Она тоже прервала его извинения, нежно зажав пальцами ему рот. Слезы катились по ее щекам, но она не пыталась вытереть их.

– Я сама виновата, что ты разозлился на меня, – сквозь слезы проговорила Анжелика. – Я так сердилась на папу, но, как только сама почувствовала себя обиженной, поступила точно так же, как и он. Наговорила колкостей человеку, который меня любит, и который только хотел помочь мне. – Сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, она с трудом сглотнула. – Я ведь не очень похожа на нахальную ш- ш-шлюху, а? – обеспокоенно прошептала она, не в силах скрыть, как сильно он обидел ее своими словами.

– Ни капельки! – воскликнул Бенуа. – Ничуть. Прости, mon aimee! И никогда даже не думай об этом! – Он лукаво улыбнулся и провел пальцем по ее щеке, нежно смахивая алмазные капли слезинок. – С самого начала я заметил, что ты всегда поступаешь только так, как велит тебе сердце, – мягко сказал он. – Пожалуй, теперь мне кажется, что я был не только очарован, но и слегка ошеломлен твоей искренностью. Сам я по характеру намного более скрытен и осторожен. Тебе придется научить меня больше доверять людям, mon amour.

Анжелика взглянула на него, словно заново видя сквозь пелену слез его худощавое, смуглое от загара лицо.

Сейчас она припоминала, с какой обезоруживающей искренностью и честностью Бенуа обращался с ней. Время от времени он действительно предпочитал кое-что утаивать от нее, однако только раз преднамеренно ввел ее в заблуждение – в связи с появлением Адама. И Анжелика почувствовала, что не только она заслуживает такой похвалы; Бенуа – тоже.

– С того момента, как мы выехали из Суссекса, ты отважно держишься, но я же вижу, как сильно ты расстроена, – пробормотал он. – Я ведь все понимаю, ma cherie, хотя, возможно, и кажусь тебе бесчувственным бревном. Обещаю, что тебе не придется в одиночку встречаться с твоим отцом. Я буду с тобой. И мы не поедем к нему до тех пор, пока ты сама не будешь готова увидеться с ним. – Его пальцы нежно ласкали затылок Анжелики.

Анжелика порывисто вздохнула, накопившиеся за последние дни переживания наконец переполнили ее душу, и она зарыдала. Бенуа гладил ее волосы, говорил что-то нежное. Когда поток слез немного иссяк, он подвел ее к широкой кровати, и они сели на нее. Анжелика склонила голову ему на плечо. Сейчас она чувствовала себя опустошенной, но ей стало во сто крат легче. Она вздохнула, беря носовой платок, который Бенуа протянул ей.

– Спасибо, – прошептала Анжелика прерывающимся голосом и высморкалась. – Прости меня, – добавила она немного погодя, улыбнувшись. – Я понимаю, что мужчине едва ли приятно оказаться в свою первую брачную ночь рядом с невестой – любительницей разводить сырость.

Бенуа рассмеялся и прикоснулся губами к ее волосам.

– И то правда, mon aimee, – ты просто залила слезами мой самый лучший костюм!

Анжелика снова улыбнулась, поудобнее устраиваясь возле него.

– Адам совершенно прав, – тихо поддразнила она Бенуа, – ты действительно настоящий денди! Я подумала об этом, когда впервые увидела тебя. Все, чего тебе не хватает, так это золотой серьги в ухе да…