Вид ее подействовал на Дейрдре как ушат ледяной воды. Она рванулась от Рэтборна, как ужаленная.
Улыбка брюнетки показалась ей откровенно насмешливой – очевидно, она увидела Дейрдре в объятиях графа. Она что-то сказала ему, и он ответил что-то резко, заслонил собой Дейрдре и продолжал гневно разговаривать с женщиной валом.
Но Дейрдре не стала слушать их разговор. Сгорая от стыда, она бросилась бежать в темноту, желая только одного – побыстрее скрыться в густом кустарнике. Она слышала за спиной торопливые шаги графа. Ее сотрясали бурные рыдания. Слезы струились по щекам. Граф догнал Дейрдре и, схватив за руку, повернул к себе. Она отвернулась, не желая, чтобы он видел ее заплаканное лицо, но он взял ее пальцем за подбородок, повернул к себе и принялся нежно стирать слезы со щек. Дейрдре оттолкнула его руку и вцепилась ногтями в другую – ту, что крепко удерживала ее.
Но граф не ослабил хватку, а снова притянул Дейрдре к себе и впился в ее губы властным и крепким поцелуем. Он словно вознамерился наказать ее заданный ему отпор. Он с силой прижал Дейрдре к груди, будто хотел ее раздавить. Она перестала сопротивляться и, ослабев, упала графу на руки. Он понес ее, покорную, туда, где тень была глубже. Вскоре они оказались возле какого-то каменного строения. Рэтборн переступил порог, ногой закрыл за собой дверь и опустил Дейрдре на пол. Его руки обвились вокруг нее и сжали как тиски.
Она услышала его извинения. Он пытался объяснить появление другой женщины, но Дейрдре не желала ничего слушать. Она дрожала от холодной ярости, испытывая унижение и отвращение оттого, что ее тело предало ее и она позволила графу слишком много. Она произносила горькие злые слова, пытаясь оттолкнуть его, избавиться от его неприятного общества, но каждое произносимое ею слово, казалось, только разжигало графа и подвигало на еще большую дерзость. Он сжимал Дейрдре в объятиях еще отчаяннее и крепче.
Он был охвачен каким-то диким чувством, какой-то яростной силой, грозившей смести с пути любое препятствие. Его губы обжигали, а руки шарили под одеждой, и от этих торопливых и волнующих прикосновений Дейрдре затрепетала. Она чувствовала, что начинает сдаваться, и, не желая этого, собрала остатки воли в кулак и изо всей силы ударила рукой графа в лицо. Изумруд в кольце вонзился ему в щеку и поранил ее до крови.
Рэтборн от боли разжал объятия, и Дейрдре бросилась от него прочь, содрогаясь от рыданий. Она распахнула дверь и выскочила из помещения, не слушая призывов графа вернуться. Она бежала на ощупь в темноте и вскоре наконец оказалась на свету и в безопасности. Как Дейрдре нашла своих спутников в состоянии, близком к истерике, позже она никак не могла вспомнить. Никто из них не сделал никаких замечаний по поводу ее слишком блестящих глаз и пылающего лица, а она не сочла нужным что-либо объяснять.
Разумеется, Рэтборн последовал за ней, и она испуганно вздрогнула, увидев окровавленный платок, прижатый к его щеке. Граф тихо заговорил, прося у Дейрдре несколько минут наедине, но она отказала ему. Он попытался извиниться, повернувшись спиной к ее спутникам, чтобы защитить ее от их любопытных взглядов. Голос его звучал напряженно и убедительно, когда он повторил, что утром отправляется в Испанию и что он многое хотел ей сказать. Но Дейрдре чувствовала себя обманутой и не желала слушать покаянных слов графа. Она презирала себя за то, что так легко поддалась его ласкам. Он скорее всего счел ее такой же легкомысленной, как и те особы, которых он бессердечно бросал, устремляясь за очередной жертвой.
– Отправляйтесь в Испанию! Надеюсь, шальная пуля найдет вас там и вы никогда не вернетесь! – в запальчивости произнесла Дейрдре и сама ужаснулась тому, что сказала.
Рэтборн на мгновение замер, а затем угрожающе сузил глаза и, развернувшись, направился прочь от Дейрдре. Она смотрела ему вслед, испытывая чувство стыда, и, тихо позвав его по имени, собралась уже броситься за ним вслед, как вдруг откуда-то из тени появилась женщина в алом платье и тотчас же подхватила графа под руку. Он обнял ее и крепко поцеловал на виду у Дейрдре. Слезы обожгли ее глаза, она повернулась и бросилась прочь, сжимая в ярости кулаки.
В последующие недели Дейрдре предавалась светским удовольствиям, какие только можно было найти, в тщетной попытке изгнать графа из своих мыслей. Ей это не удалось, и она очертя голову обручилась с одним из многих своих поклонников, добивавшихся ее руки, который был не лучше, не хуже других ее обожателей и ничем не отличался от остальных подходящих женихов и знакомых мужчин. Но прошло совсем немного времени, прежде чем она осознала, что граф отвратил ее от всех мужчин, и Дейрдре порвала с женихом.
В конце сезона она вернулась домой, усталая и разбитая. Скоро молва о подвигах Рэтборна докатилась и до тихого Хенли. Отчаянные и дерзкие победы графа на поле боя и в будуарах превратили его в объект всеобщего внимания в свете, и Дейрдре поздравила себя со счастливым избавлением.
Вскоре в ее жизни произошла трагедия – от загадочной лихорадки скончалась мать. Арман в свой первый год в Оксфорде наведывался домой нечасто, и Дейрдре стала вести жизнь затворницы. Только ее тетка, обезумевшая от беспокойства за племянницу, убедила Дейрдре сопровождать Фентонов на Ямайку и прожить там с ними год. Один год растянулся на два, и Дейрдре пыталась забыть Рэтборна, открывая для себя удовольствия в знакомстве с новой страной и людьми. Однако ей так и не удалось освободиться от воспоминаний о нем. Она позволяла другим мужчинам ухаживать за собой, позволяла другим рукам обнимать себя и другим губам целовать, но это не излечило ее. Дейрдре была похожа на ледяную деву, недоступную и неприступную не по своей воле и выбору.
И единственным ее утешением было сознание, что сопротивлением Рэтборну она спасла себя от участи стать еще одной кобылкой в его конюшне. И об этом она никогда не сожалела.
Шагая по Оксфорд-роуд, Дейрдре почувствовала, как слезы обжигают глаза. Она гневно стиснула зубы, решив, что никогда больше не позволит графу унизить себя. Резким движением сорвав розу со своего редингота, Дейрдре раздавила бутон в ладони и бросила, будто хотела таким образом навсегда освободиться от Рэтборна.
Глава 5
Это был экипаж, рассчитанный на то, чтобы вызывать зависть у любого молодого светского человека. Гладкий, цвета черного дерева парный двухколесный экипаж, безупречный, как только что отчеканенное пенни. В него была запряжена пара несравненных гнедых. Когда Дейрдре замедлила шаг перед четырехэтажным домом с террасой, принадлежавшим ее тетке и находившимся в западной части площади, ее взгляд, полный уважения и восхищения, невольно оказался прикованным к роскошной коляске и прекрасным лошадям, каких она впервые видела с момента, как вернулась с Ямайки. Постепенно неприятные воспоминания о Рэтборне потускнели в ее памяти.
Подойдя ближе и похлопав гнедую по холке, Дейрдре двинулась к парадному крыльцу красного кирпичного дома, украшенного колоннами. Однако она успела сделать всего один шаг, как вдруг дверь распахнулась и на пороге появился высокий мужчина, одетый в темный сюртук и бежевые панталоны.
