Дейрдре заметила медный блеск его немного растрепанных локонов, прежде чем он водрузил на голову бобровую шляпу и стал легко спускаться по ступеням.
– Рэтборн! – изумленно воскликнула она. Граф устремил на нее свои кошачьи глаза.
– Гарет, – тихо поправил он и, прежде чем Дейрдре успела опомниться, взял ее за локоть и повел к ожидавшей его коляске.
– Я получил разрешение леди Фентон, – пояснил он, почувствовав, как напряглась Дейрдре. – Уверяю вас, вполне прилично для джентльмена повезти леди кататься в открытом экипаже.
Дейрдре следовало бы догадаться, что экипаж принадлежит графу Рэтборну. Вот его герб на дверце коляски – гребень красного ястреба. Но ей и в голову не пришло, что Рэтборн будет ее искать. Едва ли прошел час с тех пор, как они разговаривали на Бонд-стрит.
Что он задумал? Арман! Ну конечно! Он хочет разузнать у нее насчет брата.
Удобно расположившись на подушках сиденья, обитого черной кожей, Дейрдре настороженно огляделась, тогда как Рэтборн, ловко щелкнув кнутом, пустил гнедых неспешной рысью.
– Куда вы меня везете? – спросила Дейрдре.
– Всего лишь в парк. А вы что подумали? Что я собираюсь вас похитить? Будьте спокойны. Это не входит в мои намерения, – ответил граф.
– У вас какие-то дела с моей теткой, сэр?
Она старалась избегать называть графа по имени. Рэтборн бросил на нее иронический взгляд.
– Non sequitur, никаких неприятных воспоминаний, если я правильно расслышал? Означает ли это то, что мы вложили мечи в ножны?
Рэтборн издал вздох, достойный влюбленного, но Дейрдре не обратила на него внимания.
– Я готов ответить на ваш вопрос, – продолжал он. – Да, у меня есть кое-какие личные дела с леди Фентон.
Дейрдре ждала объяснений, но, судя по всему, граф не собирался удовлетворять ее любопытство.
Выдержав паузу, она сделала новую попытку:
– Как хорошо вы управляетесь с лошадьми.
Это преувеличенное восхищение было выражено мастерски.
– Перестаньте! – скомандовал Рэтборн.
Дейрдре подняла на него влажные глаза и встретила гневный взгляд.
– А что я сказала? – спросила она невинным тоном.
– Вы прекрасно знаете.
Граф придержал гнедых, потом продолжил уже спокойнее:
– Не играйте со мной в эти игры, Дейрдре. Я этого не допущу. И приберегите эти нежные взгляды для простачков, готовых принять их всерьез. Я разрешаю вам разыгрывать гранд-даму, как умеете вы одна, с любым другим мужчиной по вашему выбору, но со мной прошу вас быть самой собой, несравненной и неповторимой. Я рассчитываю, что между нами будет хоть немного искренности. Это всегда было вашей главной пленительной особенностью.
Дейрдре молчала, наблюдая из-под опущенных ресниц, как ловко и умело граф правит лошадьми и направляет их через Стенхоп-гейт в Гайд-парк. Многие всадники пользовались возможностью поупражняться в верховой езде, когда в парке бывало малолюдно, и до второй половины дня экипажей там было мало. Рэтборн остановил лошадей и отпустил поводья, позволив гнедым щипать жухлую бурую зимнюю траву вдоль дорожки. Дейрдре стало холодно, и она зябко поежилась.
– Вот возьмите. – Граф развернул дорожный плед и положил ей на колени.
– Что случилось с розой? – Он указал на отворот редингота.
На щеках Дейрдре проступил легкий румянец.
– Я ее потеряла, – солгала она и тут же устыдилась своего неблаговидного поведения.
– Я подарю вам другую, – проговорил Рэтборн с нежностью и тотчас же добавил: – Вы не вышли замуж.
Это был не вопрос, а констатация факта.
– Нет, – последовал краткий ответ.
Они оба могли продолжить эту игру и разговаривать сквозь зубы.
– Почему?
Он не имел права спрашивать. Она не была обязана ему объяснять.
– Возможно, никто не захотел на мне жениться.
– О нет, вам делали предложение, – сказал он, улыбнувшись. – Насколько я помню, вы обручились недели через две после моего отъезда в Испанию.
– И разорвала помолвку через две недели после обручения, – ответила Дейрдре с раздражением.
– Да, я слышал. А потом вскоре вы уехали на Ямайку. И все же вы не ответили на мой вопрос. Почему вы так и не вышли замуж?
– Выйти замуж, чтобы обрести господина и повелителя? Да вы, верно, шутите. А почему не женитесь
