— А тебе никогда не приходило в голову, что он заслужил такую смерть? — неожиданно зло спросил Лукас.
Что-то сжалось у нее в груди, и слезы хлынули из глаз.
Лукас тихо чертыхнулся.
— Прости, прости меня, — он не знал, как перед ней извиниться. — Я не должен был так говорить…
— Мой отец вовсе не был таким плохим, каким вы его представляете, — сказала она, глотая слезы обиды и унижения. — Может, он не был лучшим из людей, но я никогда не поверю, что он был отпетым негодяем…
— Ты потеряла память и ничего не знаешь, — напомнил ей Лукас.
— Неправда, кое-что мне рассказал констебль, — возразила Джессика.
Лукас насторожился. Неожиданно повернувшись, он шагнул к двери черного хода, но Джессика последовала за ним.
— Лукас, кто убил моего отца? Кто? — настойчиво спрашивала она, не отступая от него ни на шаг.
— Боже мой, неужели ты никогда не успокоишься? — Он схватил ее за плечи и грубо встряхнул. Одного рывка его сильных рук хватило, чтобы ее прическа распалась и все шпильки посыпались на пол. — Джесс, оставь прошлое в покое. Слишком многим хорошим людям это может навредить…
Джессика вскинула голову и посмотрела ему прямо в лицо.
— Лукас, кого вы защищаете? — прошептала она. От гнева и отчаяния глаза его стали почти черными.
— Джесс, — медленно заговорил он, — а что будет, если я признаюсь в этом убийстве? Ты отведешь меня к констеблю, чтобы меня повесили на городской площади? Ведь так поступают с убийцами?
К горлу подступил ком, и Джессике показалось что сейчас она задохнется. В своих мыслях она никогда не заходила так далеко. Девушка покачала головой. С Лукасом она никогда бы так не поступила.
— А если я убийца, — беспощадно продолжал он — ты не боишься, что я могу убить и тебя? Посмотри на мои руки, видишь, какие они сильные? Я запросто могу свернуть тебе шею. Ты должна держаться подальше от меня, а не доводить меня до крайности.
Голос его стал низким и хриплым, он гипнотизировал девушку. Она посмотрела на руки Лукаса, на крепкие длинные пальцы, а потом взглянула в глаза молодому мужчине. Когда его пальцы сомкнулись на ее горле, она вся содрогнулась.
— Ты даже не можешь позвать на помощь, верно, Джесс? — говорил он. — Слишком поздно. Одно небольшое усилие — и для тебя все будет кончено.
Большие пальцы погладили ее горло, а потом приподняли подбородок. Он наклонил голову так, что его лицо оказалось рядом с ее лицом. Слезы повисли у нее на ресницах и медленно покатились по побелевшим щекам…
— Джесс… — вдруг прошептал он, — Джесс… — И прижался губами к ее губам.
Она была очарована его нежностью, захвачена врасплох мягким прикосновением его губ. И у нее не возникло желания бороться с ним, наоборот, ей хотелось утешить его. Она больше не думала о том, что он может быть убийцей. Она хотела причинить ему боль и добилась своего. Но Бог свидетель, никогда в жизни она не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас. Она вскрикнула, сдаваясь, и обвила руками его шею, отвечая на поцелуй.
Он прижал ее к себе, прильнув к ней всем телом так, чтобы она ощутила возбужденную плоть. И Джессика изогнулась, требуя ласки. Он коснулся ее груди, нежно прижимаясь к ней губами, пробуждая в девушке страсть, которую испытывал сам. Потом его язык проник в нежную сладость ее рта, двигаясь в возбуждающем ритме…
Неожиданно он отпустил ее, отступив на шаг, и Джессика едва не упала.
— Такой поцелуй многое означает для мужчины, — с недоброй улыбкой сказал он. — А то, что ты видела, когда я был с Беллой, не заслуживает внимания, тем более ревности, уверяю тебя, Джесс.
Он опять обнял ее, прижал к себе и поднял, словно пушинку.
— И не нужно меня благодарить за урок мужской анатомии. Считай, что это доставило мне особое удовольствие. — Все еще нехорошо усмехаясь, он отпустил ее и вышел из кухни.
После его ухода Джессика долго приходила в себя. Потом, резко отбросив швабру, она выбежала из кухни, поднялась в свою комнату и с громким стуком захлопнула дверь.
11
Услышав, что перед главным входом в Хокс-хилл остановился экипажей Лукаса, Джессика впала в панику. Какой же дурочкой она была, полагая, что ей удастся справиться с собой! Собственное тщеславие затянуло ее в эту трясину. Она хотела доказать Белле и Лукасу, что она им ровня, но оказалось, что это не так.
За последние две недели мать Лукаса и жена викария, прилагая массу усилий, делали все, чтобы научить ее тому, что необходимо знать девушке, впервые выезжавшей в свет. Но сейчас, в мгновение ока, все, чему она научилась, превратилось в беспорядочную кучу наставлений, советов и правил хорошего тона. Она опозорится, и все сразу увидят, что на самом деле она обыкновенная самозванка, а никакая не девушка из высшего общества. Посмеет ли она тогда посмотреть в глаза своим добрым наставницам? И почтенным сестрам? И Джозефу? И матери-настоятельнице? И…
— Это совершенно необходимо, — сказала сестра Бригитта, закалывая шпилькой последнюю прядь волос Джессики в изящную прическу. Потом она отступила на шаг, чтобы полюбоваться своим творением. — А теперь повернись, — приказала она.
Джессика отвела глаза от своего отражения в совершенно новом, единственном большом зеркале в Хокс-хилле и повернулась к сестрам. Никто не произнес ни слова, и девушка, обеспокоенная, затаила дыхание.
Рот сестры Долорес напоминал большую букву О. Потом монахиня перевела взгляд на сестру Эльвиру и нахмурила брови.
— А вам не кажется, что… — И она похлопала себя по плоской груди.
— Конечно, нет, — резко возразила сестра Эльвира. — Ты же не хочешь, чтобы наша Джессика выглядела как бедная родственница? Еще апостол Павел сказал: «В Риме поступайте как римляне».
— А я и не знала, что апостол Павел так сказал… — удивилась сестра Долорес. Сестра Эльвира рассмеялась.
— Ну, возможно, не совсем так, но что-то в этом роде. А теперь, Джессика, — обратилась она к девушке, — перестань наконец теребить платье.
Джессика отдернула руку от края своего корсажа, который пыталась подтянуть вверх, чтобы закрыть то, что ей казалось неприлично обнаженным.
— Ох, — простонала она, — вы слышали?
Все прислушались затаив дыхание.
— Ничего не слышу, — ответила наконец сестра Долорес. — Вот опять, — прошептала Джессика. — А где мальчики? Что они делают наверху? Мне хотелось бы это знать.
— Они уже давно спят, — попыталась успокоить ее сестра Эльвира. — Они спят как маленькие ангелочки. — Она вопросительно взглянула на сестру Бригитту.
Послушница кивнула.
— Кажется, все уже спали, когда я последний раз заходила к ним, — ответила она.
Однако это не убедило Джессику. Эти ужасные маленькие чудовища последние две недели не упускали ни одной возможности, чтобы не поиздеваться над ней. Они явно что-то задумали, и теперь она ждала подвоха.
Удар дверного молотка отвлек ее от мыслей о мальчиках, и она глубоко вздохнула, чтобы унять волнение.
Сестра Долорес благодарно улыбнулась.
— Это лорд Дандас, — сказала она. — Как великодушно с его стороны, что он предложил сопровождать Джессику на бал.
Они услышали в холле шаги Джозефа и почти сразу тихий разговор двух мужчин.
Джессика вздрогнула, почти подпрыгнула, когда сестра Эльвира положила ей руки на плечи. Маленькая
