находчивостью. Она отыщет способ помочь Элис так, что об этом никто не узнает.
Глава 17
На следующий день Элли отправилась в Вестминстер. Она не делала из этого секрета, но тщательно продумала момент отъезда. Ей не хотелось втягиваться в споры, объясняться, оправдываться или защищать Элис. Единственной ее целью было убедить служанку, что ее не забыли и что она, Элли, сделает все от нее зависящее, чтобы помочь ей.
Она взяла с собой немного денег, чтобы Элис смогла пережить трудные времена. И, что гораздо важнее, Элли хотела предложить ей работу. Если Элис не может заняться ее платьями на Парк-стрит, тогда платья отвезут туда, где нашла приют бывшая горничная. И это только начало. Вслед за одной благодарной клиенткой может появиться и другая. У Элли много знакомых, которым нужна белошвейка. Возможно, мадам Клотильда воспользуется услугами Элис. Но пока Элли не хотела вселять в Элис ложные надежды. Достаточно убедиться, что несчастная женщина сможет продержаться неделю-другую.
Для отъезда Элли выбрала время, когда слуги собрались на обед, чтобы потом прислуживать в столовой. Джек был в своем клубе, остальные занялись чтением или писали письма. По крайней мере несколько часов ее отсутствия никто не заметит, а она намеревалась вернуться гораздо раньше.
Элли могла бы взять с собой Меган, но решила этого не делать. Если Френсис прослышит об этом, то для Меган это обернется грандиозными неприятностями. Тоже самое можно сказать о Робби. Нет. Если уж кто-то должен навлечь на себя гнев Френсис, то пусть это будет одна она.
С зонтиком в одной руке и небольшой сумочкой в другой Элли быстро пошла к Пиккадилли, где всегда поджидали седоков наемные кареты. Для этой поездки она выбрала свое самое старое пальто. Там, куда она направлялась, модно одетая женщина привлечет к себе нежелательное внимание. К тому же было холодно, тяжелые серые тучи грозили продолжительным дождем, если не снегом. Элли не хотела испортить чудесные творения мадам Клотильды.
Не успела она подойти к первой карете, как пришлось раскрыть зонтик, а когда она назвала вознице адрес: «Грязная утка» на Лукас-стрит в Вестминстере, моросящий дождь превратился в ливень. На лице кучера отразилось удивление. Элли понимала его причину.
Она думала, что знает, чего ожидать. Но когда карета миновала окрестности аббатства и подъехала к реке, Элли поняла, как ошибалась. На узких улицах ухоженные дома уступили место маленьким обветшалым строениям. Она немного нервничала, но пока не тревожилась. Меган сказала ей, что Элис поселилась у приличной семьи. Так Меган сказала сама Элис. Но теперь Элли начала понимать, что служанка была слишком гордой, чтобы открыть правду.
Когда карета свернула на Лукас-стрит, нервозность Элли сменилась странной смесью тревоги и жалости. Люди не должны так жить. От сточных канав исходило такое зловоние, что к горлу подступила тошнота. Вокруг теснились убогие лачуги. Пешеходы торопились спрятаться от дождя или, съежившись, стояли под навесами уличных торговцев. Вся это сцена производила еще более тягостное впечатление, поскольку дневной свет уже померк, но во всей округе горело лишь несколько фонарей.
Карета остановилась у трактира, который был не лучше стоявших по соседству лачуг. Ошибиться было невозможно. Со стены смотрела облупившаяся черно-белая утка. Элли перевела взгляд к следующей двери. По словам Меган, именно тут поселилась Элис.
Элли вздрогнула, когда в окне кареты появилось лицо, и облегченно вздохнула, узнав кучера.
— Мисс, тут не место для леди, — горячо сказал он. — Позвольте, я отвезу вас куда-нибудь еще, назад в Мейфэр. Здесь небезопасно.
Он сказал именно то, о чем она думала. Но Элли не могла оставить здесь Элис. Горничная заслужила от своих хозяев лучшего обращения. Нельзя просто выбросить ее, как ненужную вещь, не побеспокоившись о ее благополучии.
Элли посмотрела на кучера. Он был моложе ее, с открытым лицом и добрыми глазами.
— Мне нужно здесь кое-с кем поговорить, — сказала Элли и добавила, немного погрешив против правды: — Она убежала из дома. Вы меня подождете? Это не займет много времени.
Кучер оглядел улицу и покачал головой.
— Как только дождь прекратится, тут народу будет как крыс на свалке. Не успею я слова вымолвить, как они карету на кусочки разнесут. Вот что я сделаю: объеду вокруг и вернусь сюда за вами, скажем, минут через пять — десять.
От доброты незнакомого ей человека у Элли перехватило горло.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Дерек. — В голосе кучера сквозило удивление. — Дерек Актон.
— Спасибо, мистер Актон. Вы очень добры. — Элли тепло пожала кучеру руку, когда он помог ей выйти.
Когда карета, загрохотав по булыжникам, уехала, храбрости у Элли поубавилось. Не оглядываясь и стараясь отделаться от ощущения, что за ней следит множество глаз, она прошла мимо входа в «Грязную утку». До нее доносились обрывки непристойных песен, сиплый смех, но когда ей вслед засвистели, нервы у нее сдали. Подхватив юбки, она стремительно поднялась на крыльцо дома, где надеялась найти Элис.
Дверь была снята с петель, так что стучать ей не пришлось. Элли вошла в дом и, сделав несколько шагов, остановилась. В темноте она едва различала собственную руку. В ушах звенело от криков, воплей младенцев, брани и всхлипываний, которые доносились, казалось, из-за каждой стены.
Должно быть, это ошибка. Элис не могла поселиться здесь.
Когда перед ней шевельнулась какая-то тень, Элли испуганно вскрикнула.
— Эй! — произнес грубый женский голос. — Ты кто и что тут делаешь?
Элли помахала рукой, отгоняя исходивший от женщины запах джина, и сказала, что ищет Элис Траверз.
— Фу-ты ну-ты, — отозвалась тень. — Сколько дашь, если я отведу тебя к ней?
Элли из принципа не собиралась давать женщине денег, зная, что они пойдут на выпивку, но, услышав доносившиеся сверху звуки драки и мужской голос, передумала.
— Шесть пенсов, — смиренно ответила она.
— Давай шиллинг, — сказала женщина, — и ступай за мной.
Это был грабеж, но иначе, чтобы найти Элис, Элли пришлось бы стучаться в каждую дверь. От одной этой мысли ее охватила дрожь.
— Вы получите свой шиллинг, — сказала она, — когда я увижу Элис.
— Тогда сюда, мадам Фу-ты-ну-ты.
Женщина прошмыгнула вперед и стала подниматься по лестнице. Пары джина, вонь сальных свечей и запахи, которые Элли даже мысленно не хотела называть, окутали ее словно туман. Когда, поднявшись на следующий этаж, они остановились у двери, Элли, зажав нос рукой, дышала ртом.
— Фанни, — просипела провожатая Элли, — тут тебя хотят видеть. Благородная дама с полными карманами.
Задвижку отодвинули, и дверь открылась. Чадящая свеча давала немного света, и Элли пришлось прищуриться, чтобы лучше видеть. Стоявшую перед ней женщину можно было скорее принять за дюжего кузнеца, если бы не юбка и накинутая на мощные плечи шаль. Элли тут же решила, что с этой особой надо обращаться с предельной любезностью.
— Здравствуйте, — сказала она. — Я ищу Элис Траверз. Вы, случайно, не знаете, где она?
Из глубины комнаты донесся вскрик, дверь отворилась шире, и в дверном проеме появилась сама Элис.
— Ой, мэм, — воскликнула она, — не следовало вам сюда приходить!
— И тебе тоже, — ответила Элли, через плечо Элис оглядывая комнату.
Единственным источником тепла был угасавший камин. За колченогим столом, на котором горела коптящая свеча, несколько детей ели хлеб, запивая его жидким чаем.
В единственном кресле спал мужчина, зажав в руке пустую бутылку.
Планы, что Элис сможет на дому работать белошвейкой, теперь показались Элли смехотворными. Сейчас не о работе надо думать. Элис нужно спасать.
— Я хочу получить свой шиллинг, — сказала Элли ее про-вожатая. — Уговор есть уговор.
Вынимая из сумочки кошелек, Элли обратилась к женщине, которую назвали Фанни:
