— Так вам было всего шесть лет! Не слишком ли рано вас разлучили с родными? Я знаю, что мальчиков часто отправляют жить к их учителям, но не в таком нежном возрасте.
— Моя мать и отчим были слишком поглощены собственными делами. Они решили, что это лучшее решение.
— Лучшее для кого? — в негодовании воскликнула Абби.
Хью ответил с улыбкой:
— Не позволяйте воображению завести вас слишком далеко, Абби. Я вовсе не был несчастным ребенком. Я довольно быстро привык к Динам и к этому дому. Я был здесь вполне счастлив. А когда умерла моя мать, это не стало для меня катастрофой. Мой настоящий дом был здесь.
— Понимаю, — тихо произнесла Абби. — А каким мальчиком вы были, Хью?
— Я любил книги. Увлекался историей. Больше всего мне нравилось отправляться вместе с мистером Дином в археологические экспедиции. Знаете, в этом районе есть руины римских поселений и даже каменный крут, похожий на Стоунхендж. Так что, как вы понимаете, я был на седьмом небе.
Глаза их встретились. Абби улыбнулась. Хью улыбнулся в ответ. Оба молчали, но молчание их было знаком взаимной симпатии и понимания. Однако по мере того как пауза затягивалась, характер ее менялся. Грудь Хью тяжело вздымалась, Абби слегка покраснела, и улыбки померкли на их лицах.
Они заговорили почти одновременно:
— Абби, по поводу прошлой ночи…
— Нужно перевязать ваши раны. Не двигайтесь. Это не займет много времени.
Перевязав плечо Хью, Абигайл отправилась наверх, чтобы приготовить для него комнату. В камине одной из спален тоже были дрова. В комоде Абби обнаружила превосходные льняные простыни. На столике у кровати стоял кувшин. Абби понимала, что надо принести воды, раскалить кирпичи, чтобы согреть постель, но это значило вновь оказаться лицом к лицу с Хью. Невыносимо.
Они, кажется, сблизились куда сильнее, чем следовало. Абби чуть было не сказала Хью, что, несмотря на жестокость матери и отчима, он вырос отличным человеком. Но после этого они обязательно заговорили бы о событиях вчерашнего вечера, а этого Абби допустить не могла.
Если все-таки придется когда-нибудь объясняться по этому поводу, Абигайл будет настаивать на том, что они просто не поняли друг друга. В общем, почти так оно и было.
Абби подвинула в огонь откатившиеся угольки и задумалась о том, каким был Хью в детстве. Он часто и очень тепло вспоминал о своем учителе мистере Дине, но Абигайл и не догадывалась, что Хью провел детство в его доме. Английских мальчиков отправляли жить с их учителями, но только сирот, которых не мог взять к себе никто из родных.
Выходит, мать практически бросила Хью. Он говорил об этом совершенно равнодушно, но девушка не могла поверить, что это прошло для него бесследно. Миссис Дин наверняка была отличной хозяйкой и замечательно относилась к Хью, но все равно это не то, что жить в окружении любящей семьи.
Конечно, ее семья не была идеальной. Они ссорились, спорили и даже ругались. Иногда они относились друг к другу хорошо, иногда не очень. Но если с кем-нибудь из членов семьи случалась беда, все распри забывались. Надо было отдать должное семейству Вейл: они могли не одобрять и даже недолюбливать друг друга, но никогда не бросали членов семьи на произвол судьбы.
Абби вздохнула. Зря она подумала об этом. Перед глазами встало смеющееся лицо Джорджа, а затем она представила себе младшего брата, заточенного в темной и сырой келье, убежденного, что родные бросили его и спасения нет. Абби обхватила себя руками за плечи.
— Нет! — вслух произнесла она. — Нет!
Джордж ведь наверняка помнит три золотых правила Вейлов. Вейлы никогда не забывают говорить «спасибо» и «пожалуйста». Вейлы никогда не обсуждают свои дела при посторонних. Вейлы держатся вместе, когда приходит беда.
Впрочем, список правил этой семьи был почти бесконечен. Что ж, они выросли и стали критически относиться к тому, что внушали им в детстве, но главное отпечаталось в их памяти навсегда. Три вышеупомянутых правила были для Вейлов чем-то вроде символа веры. Что бы ни случилось, Джордж должен верить, что родные никогда не бросят его. Они перевернут весь мир с ног на голову, но доставят его домой целым и невредимым.
Абби отошла от камина к окну. Снег. Она всегда любила снег, но сейчас в нем словно воплотился кошмар, в который вовлекла ее судьба. Что ей делать теперь? Куда ехать дальше? Как спастись от двух шаек гоняющихся за ней злодеев? Ведь ставкой в этой игре была жизнь ее брата. И зависело все только от нее!
А она? В нужный момент не вспомнила даже о том, что надо взвести курки. Харперу пришлось напомнить ей об этом. У нее до сих пор больно ныло запястье. А она-то, дурочка, еще подумала, что бандиты убежали, испугавшись ее неумелого выстрела в воздух. Какая глупость! Она стояла перед ними совершенно беззащитная. Они могли кинуться к ней и легко справились бы вдвоем, если бы не человек на галерее.
Абигайл долго думала и решила, что напавшие на Хью мерзавцы вряд ли были заодно с тем, кто так напугал ее в Бате. Она не могла бы сказать, почему так уверена в этом. Наверное, интуиция. Нападавшие на Хью были трусливы. Пожалуй, они боялись не меньше, чем сама Абби. Человек в коричневом сюртуке явно был у них главным и совсем не походил на того страшного незнакомца. Не так высок, не так дерзок, и главное — он не внушал того леденящего душу страха. Все трое убежали, а она просто не могла представить себе того, кто напал на нее, бегущим от опасности.
Человек на галерее тоже не был похож на того, первого. Она уловила легкий ирландский или шотландский акцент, но дело не в этом. У человека на галерее был баритон, а голос того, кто разговаривал с ней под покровом ночи, был более высоким. И куда более страшным.
Что же ей делать? Как спасти Джорджа?
При одной мысли о собственной беспомощности кровь вскипала у нее в жилах. Что ж, пожалуй, если она очень попросит, Харпер научит ее стрелять.
С этой мыслью Абби отправилась на поиски Харпера.
11
Через три часа, очнувшись от сна без сновидений, Хью вызвал Харпера. Хью привык с ним советоваться, когда речь шла об опасности. Харпер в свое время был его сержантом в Испании и, по выражению самого Харпера, «спасал его задницу» столько раз, что не сосчитать на пальцах.
Хью очень быстро понял, что в этом нет ничего постыдного. Почти все офицеры были обязаны успехами и неудачами своим сержантам. Ему очень повезло с Харпером, и тот никогда не забывал об этом напомнить.
После войны пути их, конечно бы, разошлись, если бы не одно происшествие. Хью тогда уже стал работать на британскую разведку. Случилось так, что в бою погибли все офицеры, и Харпер был произведен в лейтенанты. Но все друзья его остались в звании сержантов, и Харпер не хотел становиться офицером. После боя он затеял драку и попал на гауптвахту. Он всего-навсего добивался, чтобы его снова понизили в звании, а вместо этого угодил под трибунал. Хью узнал об этом и добился перевода Харпера в разведку, где тот, к удивлению Хью, оказался просто незаменим. Им отлично работалось вместе.
Так было на войне. В мирной жизни оказалось, что Хар-пер не обладает никакими навыками, которые позволили бы ему заработать на жизнь. Он стал кучером у Хью. Харпер был прирожденным солдатом, но армия ни за что не приняла бы его обратно.
…Хью полусидел в кровати со стаканом виски, тайком пронесенного Томом. Абби решительно запретила Хью употреблять спиртное, предложив вместо этого крепкого чая.
— Абби выглядела расстроенной, когда принесла мне чай, — заметил Хью. — Не знаешь, что это с ней?
Харпер скорчил гримасу.
— Разозлилась из-за того, что не смогла попасть в цель, когда я учил ее стрелять.
— Но я не слышал выстрелов.
— Правда? Что ж, вы спали без задних ног, а мы отошли подальше от дома.
— Но почему она вдруг решила учиться стрелять?
Харпер пожал плечами.
