нельзя сказать все сразу?
— Как я уже говорил, такова воля моего клиента, — рассмеялся мистер Армстронг. — Спокойствие и терпение, миссис Бэрри, терпение и спокойствие.
Дверь кабинета отворилась, и появился клерк.
— Документы по наследству Бэрри, сэр, — сказал он.
— Спасибо, Томас. — Армстронг быстро просмотрел два исписанных листа. — Да, все ясно и просто, как я и говорил. Мистер Рэдли назначается вашим попечителем, миссис Бэрри, и вашим опекуном, мистер Марк.
— Дядя Джесон будет моим опекуном? — с восторгом переспросил Марк.
Сначала Гвинет была ошеломлена, затем пришла в ярость.
— Я сама воспитываю своего сына, — закричала она. — Я его мать! Это твоих рук дело? — спросила она, оборачиваясь к Джесону.
Джесон медленно поднялся и заговорил, глядя ей в глаза:
— Не думаю, что…
— Моя дорогая миссис Бэрри, — мягко вмешался Армстронг. — Вы не дали мне закончить. Опекунство является почетной обязанностью. Кроме того, человек может быть назначен опекуном только в том случае, если ваш муж не назначил в опекуны Марку кого-нибудь другого.
Ничего подобного Найджелу никогда и в голову не приходило, но не станет же она посвящать их в подробности своей семейной жизни!
— Найджел… Мы с Найджелом не считали, что в этом есть необходимость. Опекунов назначают, как правило, богатым наследникам, а Марку не должны отойти ни деньги, ни имения.
— Мой клиент настаивает на том, чтобы рядом с мальчиком находился мужчина, который поможет его воспитывать, — улыбнулся мистер Армстронг. — Кроме того, роли попечителя и опекуна практически неразделимы, — он посмотрел на Джесона. — Я полагаю, что это мы обсудим с вами отдельно, мистер Рэдли.
Дальнейшего разговора Гвинет не слышала. Она пыталась осознать пропасть, разверзшуюся у нее под ногами. Не успела она освободиться от одного тирана, как в ее жизни появится новый? Да она ни за какие деньги не согласится на то, чтобы кто-то встал между ней и Марком! А уж Джесон и подавно.
— Нет, — жестко сказала она, бесцеремонно прерывая журчащую речь мистера Армстронга. — Можете передать моему благодетелю, что я не принимаю его условий. Поднимайся, Марк, мы уходим.
— Но, мама…
— Все в порядке, Марк, — потрепал его по руке Джесон, а затем ухватил запястье Гвинет. — Твоя мама просто в шоке. Позволь мне переговорить с ней. Простите, мистер Армстронг.
Гвинет посмотрела на лицо Марка и невольно прикусила язык. Затем позволила Джесону вывести себя из кабинета в коридор и только здесь дала волю своему гневу.
— Попечитель — это одно, а опекун, даже формальный, — совершенно иное. Марк Мой, понимаешь, мой, и я ни с кем не собираюсь его делить!
Джесон, похоже, был зол не меньше, чем она.
— Зачем ты напугала Марка раньше времени? И почему ты сомневаешься в том, что я имею право быть его опекуном? Ведь он же Рэдли, не так ли? И я тоже Рэдли. И я — глава нашего клана.
Он крепко схватил Гвинет за плечи, не давая ей отвернуться, и продолжил:
— Я должен стать опекуном Марка, если в завещании Найджела им не назначен его брат. Скажи, почему ты так сторонишься своих родственников? Или это распространяется только на меня? Но что я тебе сделал, чтобы так меня ненавидеть?
Ярость, полыхавшая в сердце Гвинет, сменилась холодным страхом.
— Ничего ты мне не сделал, — быстро ответила она. — В самом деле, ничего.
— Звучит не слишком убедительно. А вот мистер Армстронг, я уверен, думает, что ты считаешь меня способным испортить жизнь Марку.
— Не говори глупостей, — сказала Гвинет, поражаясь своим актерским способностям. — Дело не в тебе. В роли опекуна я вообще не могу никого принять. Почему мужчины всегда считают, что женщина не в состоянии самостоятельно воспитать своего ребенка? Поверь, это не так. Я сама прекрасно справлюсь с воспитанием Марка и не хочу, чтобы мне в этом кто-то мешал.
Лицо Джесона немного смягчилось. Он отпустил Гвинет, и она незаметно потерла запястье, которое перед этим сжимали его пальцы. Ей не хотелось, чтобы он начал извиняться. И вообще больше всего Гвинет хотелось как можно скорей оказаться подальше от пронзительных, наблюдательных глаз Джесона.
Он снова заговорил, испытующе глядя на нее:
— Как я понимаю, ты разделяешь идеи леди Октавии. Это она вбила тебе в голову, что мужчинам нельзя доверять?
— Нет, Джесон. От леди Октавии я узнала о том, что мужчины не должны доверять женщинам. Если они доверятся им, падут все законы.
Джесон улыбнулся так широко, что сердце Гвинет немного оттаяло.
— Ты принципиально хочешь отказаться от наследства? — спросил он.
Точного ответа на этот вопрос она не знала и потому ответила достаточно уклончиво:
— Мне кажется, я должна это сделать.
— Гвин, — покачал головой Джесон. — Будь благоразумной. Вернись и скажи Армстронгу, что ты согласна с условиями. Быть опекуном — всего лишь почетная обязанность, вроде титула. Вот увидишь, в твоей жизни ничего не изменится. С меня будет достаточно, если ты в случае необходимости станешь советоваться со мной да еще будешь рассказывать о том, как идут дела у Марка.
Гвинет представила себе все это и внутренне передернулась.
«Вот, значит, с чего все это начинается, — подумала она. — И известно, чем заканчивается».
— Прости, Джесон, — сказала она, — но свой выбор я уже сделала.
— Тогда ты не оставляешь выбора мне.
— Что ты хочешь этим сказать? — встрепенулась Гвинет.
— Теперь мне придется пойти в суд и просить, чтобы я официально был назначен опекуном Марка, — он сделал паузу, давая Гвинет возможность осознать сказанное. — И суд назначит меня его опекуном, потому что, нравится тебе это или нет, но из мужчин я — самый близкий родственник Марка. Что ты теперь скажешь? Заставишь меня идти в суд или примешь условия завещания?
В тот день они побывали не только у Гантера и после мороженого отправились в Ричмонд-парк в коляске Джесона. День был прохладным, но Гвинет не замерзла даже в своей летней пелерине.
Вероятно, ее согревал гнев, не перестававший бушевать в ее душе. Она была вынуждена принять условия Джесона, но это не значило, что она смирилась с ними. Гвинет сидела, сложив руки на груди, и не отрываясь смотрела вперед. Отвечала она только тогда, когда ее о чем-то спрашивали.
А вот Джесон просто сиял. Он то и дело шутил, рассказывал много интересного о тех местах, по которым они проезжали, и всячески стремился вовлечь Гвинет в общую беседу, но она отвечала коротко и сухо. Марк, увлеченный поездкой, казалось, не замечал настроения матери.
Обедали они уже ближе к вечеру, в Челси. Марк впервые в жизни увидел столько еды, но еще больше, чем необычные блюда, его поразила конюшня, расположенная на заднем дворе ресторана, и после обеда Джесон и Гвинет дали ему возможность ее исследовать.
— Ты правда научишь меня ездить верхом, когда мы будем в Хэддоу-Холле? — спросил Марк. Конюх Джесона в это время придерживал лошадей под уздцы, а Марк кормил их с ладони сахаром.
Джесон искоса взглянул на Гвинет и ответил:
— Если ты захочешь. Впрочем, твоя мама тоже прекрасная наездница. Она может научить тебя не хуже, чем я.
— Ты научишь меня, мама?
— Мммм, — неопределенно протянула она, не желая поддаваться на лесть Джесона.
— Мама, а можем мы сходить на могилу бабушки? — спросил Марк и пояснил, обращаясь к Джесону: — Бабушка похоронена у церкви Святого Марка, это здесь, в Челси.
— Да, я знаю, — ответил Джесон. — Я был на ее похоронах вместе с твоей мамой.
