животе. Вот они какие, эти Рэдли, которые думают, что они короли, а нас, простых людей, и за грязь не считают. Впрочем, об этом она вам наверняка ничего не рассказывала.
Сэм настолько упивался самим собой и своим рассказом, что не заметил, как побелели костяшки на стиснутых кулаках Джесона.
— Но это был не последний раз, когда она обманула моего брата, — продолжал Бэрри. — Ведь Найджел вполне справедливо ожидал, что ему достанется невеста с приданым. Так испокон веков принято, сами знаете. Так вот, кроме чужого ублюдка в животе, она не принесла ему ничего, эти чертовы Рэдли оказались банкротами без гроша за душой. Но об этом она, конечно же, ничего не сказала Найджелу, пока тот не надел ей обручальное кольцо на палец. Так что брату моему пришлось хлебнуть горького да слез со своей женушкой. Впрочем, мы с ней рассчитались честь по чести. Все, что ей полагалось, она получила, можете спросить моего адвоката.
Он покачался на стуле, а затем снова заговорил, указывая на грудь Джесона своим корявым пальцем:
— А, теперь я все понял! Она успела потратить те пять сотен фунтов, которые получила, и теперь хочет еще. Ничего не выйдет! Если она опять сидит на мели, никто ее стаскивать с нее не станет, пусть обо всем думает сама. А мы, Бэрри, не должны ей больше ничего, ни единого пенса.
Джесон тяжело вздохнул и ответил с холодной яростью:
— Вы лжете. Гвинет была девушкой, и Марк — ее сын от вашего брата. Что касается ваших денег, то они ей не нужны, можете не волноваться. И знайте, если вы еще хоть раз повторите кому-нибудь ту ложь, которую только что сказали, я вас убью, клянусь честью.
Бэрри молча оглядел Джесона с ног до головы, криво усмехнулся и процедил:
— Вот оно что. Значит, она теперь вас подцепила, мистер. Ладно, желаю удачи. Для постели эта девка хороша, могу подтвердить, я-то знаю. Только не повторяйте ошибку Найджела, господин хороший, и не вздумайте жениться на этой стерве, а то окажетесь, как он, — с носом и чужим ублюдком на руках.
Внешне Джесон оставался спокойным, хотя внутри него все кипело от ярости. Больше всего на свете ему хотелось сейчас обхватить руками толстую шею Сэма и придушить его — медленно, чтобы тот успел помучиться перед тем, как испустить свой поганый дух.
То, что говорил Бэрри, не было, не могло быть правдой. Просто он совсем не знал Гвинет.
— Откуда вам известно, что ваш брат не был отцом Марка?
— Он сам мне об этом сказал, — ответил Бэрри, наклоняясь вперед и понижая голос. — А Найджел узнал об этом сразу после свадьбы. В доме Рэдли жили тогда два кузена Гвинет. Молодые, нахальные. Наверняка отцом Марка был один из них, больше некому. Найджел тоже так считал. Он и у Гвинет это выпытывал, да только она ни в чем не созналась. Так что, если она собирается требовать денег, пусть подкатывает к отцу своего ублюдка.
В ушах Джесона зашумела кровь. Сердце его то останавливалось, то вдруг начинало биться под ребрами, словно кузнечный молот. Мысли в его голове сменяли одна другую с такой бешеной скоростью, что Джесону не удавалось зацепиться ни за одну из них.
— Так чего же все-таки нужно этой потаскухе? — спросил Бэрри. — И знаете что, мистер, не больно-то вы похожи на адвоката, вот что я вам скажу.
Наконец мозг Джесона выбрал из рассказа Бэрри одну, но ключевую фразу, которая помогла ему представить всю картину целиком, и он спросил, стиснув зубы:
— А ведь ты пытался изнасиловать ее, мерзавец. Отвечай, пытался?
Бэрри внимательно посмотрел на Джесона, и то, что он увидел, казалось, понравилось ему. Сэм медленно поднес к губам кружку, сделал из нее долгий глоток, вытер рукавом губы, криво улыбнулся и ответил наконец:
— Разве можно изнасиловать шлюху?
Рука Джесона стрелой просвистела в прокуренном воздухе пивной, и кружка с элем, которая была в ней зажата, с хрустом врезалась в челюсть Сэма Бэрри. Он свалился на пол вместе со стулом, на котором сидел, пару раз судорожно дернулся, негромко простонал, а затем затих.
В «Черном монахе» стало тихо, как в склепе. Чувствуя на себе взгляды десятков глаз, Джесон встал из- за стола, аккуратно перешагнул через распростертое на полу тело Сэма Бэрри и спокойно пошел к выходу.
— Это вам за причиненное беспокойство, — сказал он, проходя мимо стойки и кладя на прилавок золотую монету. — И дайте мне с собой бутылку вашего лучшего бренди.
Один из посетителей опустился тем временем на колени рядом с Бэрри и пощупал у него пульс.
— Ну, что, он жив? — спросил, бармен.
— К сожалению, да, — раздался ответ.
А вслед за этим зашевелился и сам Бэрри. Он медленно поднялся на четвереньки, сплюнул на пол пару выбитых зубов и прошепелявил:
— Он шломал мне шелюсть! Шелюсть мне шломал!
Джесон ничего не ответил и покинул пивную под аплодисменты ее завсегдатаев.
В Брайтон они приехали, чтобы навестить Джуди, а затем, захватив ее с собой, отправились гулять по городу и ходили до тех пор, пока Софи не остановилась как вкопанная перед витриной одной из лавок на Шип-стрит, увидев в ней шляпку, пройти мимо которой было просто невозможно. Рассмотрев как следует это чудо, они принялись обмениваться мнениями.
— Мечта, — восторженно выдохнула Софи.
— Волшебно, бесподобно, — вздохнула Джуди.
Только Гвинет не сказала ничего, хотя и сгорала от желания стать обладательницей этого шедевра. Шляпки всегда были ее слабрстью, еще с детства, но стоит лишь представить, сколько за нее запросят!
А шляпка и впрямь была хороша, словно сделана специально для Гвинет — из цветной соломки, не совсем синей, но и не совсем зеленой. Поля широкие, искусно прошитые по краю витым шнурком, а на тулье — ленты, атласные, яркие, струящиеся, словно вода. Божественная шляпка!
— Я должна ее примерить, — решительно заявила Софи и толкнула застекленную дверь лавки. Вслед за ней устремилась Джуди, а Гвинет вошла третьей. Спешить ей было некуда.
Последним, и с еще большей неохотой, чем Гвинет, в лавку протиснулся Брэндон, который выполнял сегодня роль телохранителя. Протестовать он даже не пытался, зная, что нет на свете силы, способной удержать женщину от соблазна завернуть в модную лавку.
Сегодняшнюю поездку в Брайтон он считал делом вполне безопасным, хотя и неизвестно, что сказал бы по этому поводу Джесон. Но Джесон был сейчас далеко, и потому Брэндон имел полное право самостоятельно решать все вопросы, связанные с безопасностью Гвинет.
Уезжая, Джесон сказал, чтобы Брэндон не подвергал риску жизнь Гвинет. Лучше бы он сказал, как ему справиться с тремя леди, захотевшими пойти по магазинам! Хорошо еще, что Триш передумала ехать в Брайтон — буквально в последнюю минуту! — иначе их было бы четверо. А где женщины, там и проблемы.
С одной из таких проблем Брэндон уже столкнулся и даже знал ее имя — Джуди Дадли. Он до сих пор не мог прийти в себя от разговора, который состоялся прямо у него на глазах сегодня утром между Джуди и ее матерью. Пока они все вместе спускались с крыльца и шли к коляске, эта древняя ящерица только и говорила, что о предстоящей свадьбе ее доченьки. Она даже дату захотела уточнить.
— Я думаю, что наша свадьба состоится в июне, — с готовностью ответила Джуди. — Мне почему-то всегда хотелось выйти замуж именно летом.
— Это точно, ты не передумаешь? — уточнила старая каракатица.
— Нет, нет, решено — в июне.
— Вот и отлично. Тогда я вскоре начну рассылать приглашения гостям.
Софи, юная плутовка, не упустила случая подлить масла в огонь и спросила:
— Джуди, а я не могу быть на свадьбе одной из твоих подружек?
— Конечно, почему бы нет. А второй подружкой я собираюсь пригласить тебя, Гвин. Как ты думаешь, Джесон не станет возражать?
Брэндон стоял неподвижно, словно мраморная статуя, и молча слушал, с какой легкостью эти дамы
