сторону полки, на которой лежали лезвия, щипцы и клейма.
— Значит, Темные Ангелы забыли прежнюю славу и выродились в варваров и палачей? — Астелян сплюнул. — Темные Ангелы были воинами, блестящими рыцарями битвы. И все же, прячась в здешней тени, они сами сделались тенью.
— Так ты не раскаиваешься в своих поступках? — снова спросил Борей.
Лицо его выражало решимость, в голосе проскользнул гнев.
— Я не совершил ничего плохого, — ответил Астелян. — Я отказываюсь отвечать на твои обвинения, и не признаю за тобой право меня обвинять.
— Очень хорошо, тогда постараемся снять бремя с твоей души, — заявил Борей, снова бросая взгляд на орудия пытки. — Если ты не покаешься добровольно и не заслужишь тем самым легкую смерть, нам придется изгнать грех из твоей души через боль и страдания. Выбор за тобой.
— Никому из вас не удастся снять груз, который я на себя взвалил, — заявил Астелян. — Никому в этой комнате я и пальцем тонуть себя не дам, так что применяйте силу, если хотите.
— А вот это твой последний просчет.
Борей мрачно усмехнулся и подал знак одному из Темных Ангелов.
— Брат-библиарий Самиил быстро все поправит.
Космодесантник откинул свой капюшон, обнажая темное, обветренное лицо. Татуировка над правой бровью имела вид крылатого меча с навершием в форме глаза. Выбритую, как и у других, кожу головы испещрили крестообразные шрамы и следы ожогов. В глазах Самила что-то шевельнулось. Астеляну понадобилось время, чтобы понять — это движение создавали крошечные искры психической силы.
Астелян шагнул к Борею, занося кулак для атаки.
— Арканатум Энергис!
Самиил словно бы выплюнул эти слова. Синие молнии выскочили из пальцев псайкера и ударили Астеляну прямо в грудь, отшвырнули его через всю комнату и припечатали о стену. Древний камень раскололся от удара, и Астелян скривился от боли. Голубоватые искры плясали на его броне в течении нескольких ударов сердца — как раз столько понадобилось, чтобы подняться на ноги.
— И вы называете меня предателем, вы, которые допустили колдуна в свои ряды! — проворчал Астелян скозь зубы, с отвращением глядя на Борея.
— Молчать! — рявкнул Самиил его голос пронзил разум, сокрушая чувства, точно так же, как психический удар только что сломил тело Астеляна.
Сопротивление длилось краткие мгновения, прежде чем сила ушла из рук и ног, и Астелян обмяк внутри собственной брони, сервомоторы взвыли, пытаясь удержать тело в вертикальном положении.
— Спать! — снова приказал Самиил, на этот раз Астелян сумел дать отпор и на короткие секунды воспротивился желанию опустить веки.
Его открытый взгляд перехватил библиарий, и в то же миг вся сила разума псайкера обрушилась в ответ. Мысли смешались, зрение исказилось, и рев заполнил уши. Астелян отчаянно пытался освободиться от пылающего взгляда Самиила, но не сумел даже пошевелиться. Внимание оказалось прикованным, он поневоле все глубже погружался в колдовской огонь, который горел в глазах псайкера.
— Спать… — повторил Самиил и Астелян провалился в беспамятство.
ОЧНУВШИСЬ, Астелян не удивился, обнаружив себя прикованным к плите для допросов. Оглядев толстые звенья цепей на руках и ногах, он моментально понял, что даже его необычайная мощь не дает никаких шансов вырваться из оков. Он был лишен брони и лежал голым на каменном столе. Жесткую кожу на буграх мускулов покрывали десятки шрамов от операций, когда-то превративших его в космодесантника. На груди и животе чуть блестела темная вторая кожа, сквозь нее проходили разъемы для проводов и кабеля, которые позволяли взаимодействовать с силовой броней в бою. Теперь металл соединений и схем бездействовал, и, пронзая тело насквозь, холодил плоть. Оглядевшись, Астелян понял, что в комнате он один и задался вопросом, насколько быстро явятся мучители, хотя, в сущности, это не имело значения. Он хорошо знал, что сумеет блокировать любую боль, какую они осмелятся ему причинить. Боль это слабость, у космодесантника из ордена Темных Ангелов нет слабых сторон. Лежа в ожидании, он напомнил себе о перенесенных в бою ранах и о том, как все равно продолжал сражаться. Даже сейчас, заключенный в тюрьму теми, кто отбросил оставленное им наследие, он будет продолжать борьбу.
Другие предупреждали его, что Темные Ангелы уже не те, что теперь ими правят скрытность и подозрительность, но он действительно не поверил.
Если бы он понял, что они из себя представляют, то никогда бы не сдался им на Тарсисе. Последние недели оказались кризисными. Темные Ангелы напали на мир, которым правил Астелян и принудили его давать отпор. Только после большого кровопролития, пренебрегая советами починенных, Астелян смирился и позволил нападающим войти в собственный бункер.
Первые космодесантники, которых он увидел, выглядели очень осторожными и сбитыми с толку. Вскоре все они были отозваны, и капеллан Борей прибыл с эскортом терминаторов в тяжелой белой броне. Их нетрадиционная форма и варварские украшения в виде костей и перьев лишь усилили замешательство Астеляна, как и использованное Бореем название — Крыло смерти. В своем невежестве он не сопротивлялся даже тогда, когда они толстыми кандалами из титана сковывали ему руки — такими толстыми, что даже в силовых доспехах он не мог разорвать звенья. Боевой корабль, также в эмблемах Крыла Смерти, приземлился прямо возле командного центра, после поспешной погрузки, Астелян не увидел на борту никаких признаков присутствия других десантников.
С тех пор он содержался в полной изоляции. Перед посадкой на транспорт Темных Ангелов на него надели глухой черный капюшон, рот плотно заткнули кляпом. Позже он не виделся ни с кем, кроме Борея, который сам приносил Астеляну пищу и воду. Не ясно в точности, как долго длилось путешествие, наверняка прошли недели, в конце концов Борей вернулся с кляпом и капюшоном, Астелян покинул шаттл и очутился на посадочной площадке.
Теперь ему предстояло перенести пытки от рук Темных Ангелов, обманом заманивших его в тюрьму. Астелян знал, что по невежеству его сочли предателем, а из-за суеверий к тому же вообразили, будто спасают его душу. Это выглядело насмешкой надо всем, что было ему дорого, надо всем, что Темные Ангелы несли галактике. По мере того, как гнев все возрастал, Астелян решил, что покажет этим существам ошибочность их пути, продемонстрирует, насколько они пали в глазах Императора.
Чтобы скоротать время и успокоить ум, Астелян позволил себе впасть в транс. Как учили, он отделился от физического тела, это позволило каталептическому узлу, имплантированному в мозг, контролировать психические функции. В полусне Астелян по-прежнему понимал происходящее, был готов к отражению любых опасностей, но мозг отдыхал, пересылая нервные сигналы из покоящихся областей в те, которые еще не спали.
В состоянии дремы восприятие изменилось, по мере того как сознание перетекало между долями мозга, комната то ненадолго делалась яркой и цветной, то блекла до серости. Звуки появлялись и исчезали, воспоминания сначала накатывали волной, а потом таяли, Астелян ощущал себя плывущим в воздухе и крепко стиснутым его стремительным потоком. Вместе с тем, сквозь эту иллюзию он внутренним взглядом видел дверь и ждал возвращения своих тюремщиков.
ПРОШЛО много времени, возможно, несколько часов, и Астелян вышел из гипнотического состояния уже в полном сознании. Аугметический слух уловил шаги, которые приближались снаружи. Именно этот звук уколол сознание и заставил придти в себя. Тяжело загремел ключ, замок сдвинулся с громким лязгом и дверь распахнулась. Вошел Борей, а за ним Самиил, капеллан захлопнул дверь. Он был без доспехов, в простой белой одежде, распахнутый ворот открывал массивную мускулистую грудь космодесантника.
Борей обернулся и повесил ключи на крючок у двери.
— Я надеюсь, ты использовал это время одиночества и покоя, чтобы как следует обдумать свое решение, — начал Борей, встав справа от Астеляна.
Астелян тем временем внимательно наблюдал за Самиилом, который устроился на другом конце комнаты.
— Насколько я понимаю, твои угрозы не имеют смысла, — ответил он, поворачивая голову, чтобы встретиться взглядом с Бореем.
