становится нашим другом. И когда она приходит к нам, чтобы забрать в долину теней, мы уже не боимся этого, потому что готовы пересечь реку забвения. Только так мы можем преодолеть свою смерть.
Донья Лукреция зловеще улыбнулась, дьявольски взглянула на нас и пугающим тоном произнесла: «Я пришла, чтобы вас забрать!». Мы все засмеялись, с чувством беззаботности и тревоги одновременно.
По вечерам мы имели обыкновение собираться вокруг дровяной печи в доме доньи Сильвии, чтобы слушать истории, рассказывать свои сновидения, описывать свои опыты и обсуждать другие интересовавшие учеников вопросы. В начальной фазе своего пребывания среди них я полагал, что они являются чем-то вроде религиозного братства, потом какое-то время считал, что они родственники. Только гораздо позже я осознал, что их связь гораздо сильнее.
В один из таких вечеров нас посетил дон Мельчор и с ним еще два других весьма необычных старика. В свете керосиновой лампы эти гости отбрасывали очень странные тени. Я мог заметить это с того места, где сидел. Сначала было похоже на то, что они колеблются из-за всполохов пламени, но приглядевшись, я понял, что они двигаются не так, как все остальные тени в доме.
Пока все были заняты разговором, я вдруг почувствовал, что как будто осознав мое пристальное внимание, эти тени придвинулись и угрожающе набросились на меня. Я невольно вскрикнул, чем переполошил всех собравшихся. Меня обступили и начали расспрашивать о том, что произошло. Постепенно я пришел в себя и извинился, сказав, что мне что-то пригрезилось, чем насмешил всех присутствующих.
После этой встречи я решил поговорить с некоторыми участниками относительно того, что увидел. Оказалось, что я был единственным, кто видел тех двух стариков. Я спросил об этом дона Мельчора, и он сухо констатировал, что это были его союзники.
Когда я в первый раз посетил дом дона Мельчора в штате Веракрус, я был поражен его убранством — это был огромный и очень добротный особняк, который полностью контрастировал с тем домом, что был у них в штате Морелос. Я начал расспрашивать его об этом, но он неверно истолковал мое любопытство, решив, что я хочу узнать, откуда у них столько денег на все это. И он рассказал мне одну весьма необычную историю.
Он рассказал, что однажды его посетило одно неорганическое существо — призрак, который сообщил ему, что когда был живым, он работал у одного богатого землевладельца. Однажды его господин подозвал его и еще одного его товарища и попросил их отнести один тяжелый сундук в одно очень далекое место вблизи от островерхой скалы. Хозяин приказал им вырыть большую яму, затем осторожно опустить на дно ямы сундук и закопать его. Когда работа была наполовину закончена, старик вдруг вытащил пистолет и застрелил их обоих. Жадному богачу не хотелось оставлять свидетелей.
Дон Мельчор рассказал мне, что по словам призрака, когда старик засыпал их землей, он наложил заклинание, чтобы они оставались там и охраняли его сокровища до конца времен. С тех пор души этих работников были прикованы и не могли освободиться от своего заклятия.
В конце концов они явились дону Мельчору и открыли ему секрет закопанных сокровищ, чтобы с его помощью сломать заклятие и освободиться от рабства. Он сказал, что нашел то место, на которое указал ему этот дух, начал копать там, и на небольшой глубине обнаружил останки людей, а затем, на еще большей глубине, откопал уже подгнивший сундук, набитый золотыми дублонами.
Я уже слышал до этого похожие истории, но никогда не верил в них ни единому слову, однако на этот раз передо мной имелись ее физические подтверждения и не поверить было трудновато. В то время, допустить реальность таких вещей для меня было равносильно тому, чтобы поверить в существование другого мира, где обитали духи умерших. Это наводило на меня какой-то потусторонний страх, и я старался думать о чем-нибудь другом.
Я захотел сменить тему и объяснил ему, что задал предыдущий вопрос потому, что мне стало интересно, по какой причине они поддерживают настолько различные образы жизни. Он сделал понимающее лицо, засмеялся и ответил мне, что маги-целители должны всегда оставаться непривязанными и текучими. По его словам, простая жизнь среди холмов была частью их стратегии, помогавшей им поддерживать текучесть и смирение.
Спустя какое-то время после моего появления у них, донья Сильвия обратила мое внимание на то, что мои волосы слишком отросли и мне не помешала бы хорошая стрижка, добавив, что может помочь мне с этим. Я посмотрел на нее с недоверием, но она на полном серьезе объяснила мне, что именно она подстригает большинство наших соратников.
В то время я с большой заботой относился к своей прическе. Фактически, это был важный элемент моей самоидентификации. Для большей уверенности я переспросил ее, действительно ли она хорошо это делает, и она заверила меня, что является экспертом парикмахерского искусства. После этого, все еще с некоторым недоверием, я разрешил ей подстричь меня.
Как только она принялась за работу, я вдруг почувствовал, как она сделала ножницами один большой срез, и на пол упала большая прядь волос. Донья Сильвия вскрикнула и призналась, что сделала ужасную ошибку. Я бросился к зеркалу, но тут вспомнил, что в их доме не было зеркал. В отчаянии, я побежал к зеркалу заднего вида старого разобранного фургона, служившего нам импровизированным курятником, и посмотрел на свое отражение. Я увидел, что она отстригла огромную прядь, оставив большую проплешину на самом видном месте.
Я был вне себя от досады и расстройства, однако больше ничего не оставалось, кроме как позволить ей продолжать и в конце концов постричь меня налысо. Ходить полностью лысым для меня было все равно, что ходить голым. Сначала мне было очень плохо и я ощущал себя крайне неестественно с самим собой, однако прошло немного времени и урок возымел свой эффект. Я смог понять, насколько это глупо — связывать свое внутреннее состояние со своим внешним видом.
* * *
Большинство историй, которые рассказывали нам целители, предназначались для того, чтобы преподать нам различные аспекты лечения болезней. Но временами мы также слушали различные легенды из местного фольклора, у которых всегда имелась некая мораль относительно пути воина или жизни в целом.
Тем вечером донья Сильвия рассказала нам историю, связанную с пирамидой, стоявшей на вершине холма, которую хорошо было видно из города. Она объяснила нам, что люди древности построили ее для того, чтобы прославить одного правителя, который правил теми землями в старые времена.
— В то время власть находилась в руках видящих и мудрецов, которые были настоящими светилами и проводниками народа. Все было не так, как в наши дни, когда любой мошенник может стать правителем. Но об этом поговорим в другой раз.
Тоном заправского рассказчика историй, она продолжала:
— Рассказывают, что в стародавние времена жила одна молодая девушка, которая была так же прекрасна внешне, как и внутренне. У нее были черные, гладкие и длинные волосы, а ее глаза были темны и лучисты. Когда она появлялась, всем казалось, что наступила весна: птицы начинали петь ей свои песни, цветы распускались и благоухали всеми ароматами, только заслышав звук ее шагов.
Она жила в одной из здешних долин, в том направлении, — донья Сильвия показала на окно, выходящее на юг. — Ее звали Чимали.
Случилось так, что однажды эта молодая красавица отправилась за водой к реке, протекавшей неподалеку от ее дома. Она решила пойти тропинкой через рощу, и по пути неожиданно встретилась с лесным духом. Дух был очарован ее красотой и лучистым взглядом, и подарил ей камешек из обсидиана,
