эгоманьяками, взрывающимися от малейшего раздражения. Он рассказывал, что некоторые были настолько задеты его словами, что приходили в бешенство и наговаривали ему совершенно бессвязной чепухи. Было весело наблюдать, как он умирает от смеха, комментируя все те глупости, которые ему доводилось слышать.
Одна из проблем, которая всерьез его волновала — это те люди, кто, по его словам, занимается искажением учений. В качестве примера он привел мистера Санчеса, который бесстыдно эксплуатировал его имя и организовывал курсы по своим книгам вплоть до штата Идальго, с целью извлечения прибыли. Ему даже пришлось нанять адвокатов, чтобы по закону преследовать тех, кто некорректно использовал его имя, либо без разрешения цитировал его книги. Он утверждал, что идеи являются магией тех, кто ими владеет, и поэтому их нужно уважать.
Он говорил, что мы должны быть благодарны за то, что он так терпеливо и методично изложил знание магов, и что если бы мы попали в руки дона Хуана, то он не колеблясь засунул бы нас в мешок и колотил бы до тех пор, пока бы мы не выучили главный урок: у нас совершенно нет времени.
Что меня особенно интриговало, так это то, что временами он комментировал различные слухи с такими подробностями, что меня начинали одолевать сомнения — откуда он мог все это узнать? Когда я спросил, были ли у него шпионы среди его поклонников, он ответил, что на самом деле многие люди и так рассказывают ему о том, что происходит, но его уверенность приходит из другого источника. Он рассказал, что может воспринимать мысли других людей, и что эмиссар в сновидении рассказывает ему все о каждом человеке, на котором он фокусирует внимание.
Я спросил, известно ли ему о чем я думаю. Глядя на мое встревоженное лицо, он улыбнулся и весело сказал, что я — влюбленная душа. Я покраснел как ребенок, которого поймали за каким-то запрещенным занятием.
Также он рассказал мне о людях, которые приходят к нему, чтобы потом хвастаться перед другими тем, что встречались со знаменитостью. Этих легко узнать по тому, что в первую очередь они просят у него автограф. Другие пытаются выжать максимум из общения с ним, чтобы потом привлекать учеников в свои собственные школы. Были и такие, кто приходит в надежде, что он откроет их таланты и признает в них своих учеников. У меня были припадки смеха, когда он по-собачьи имитировал их просящие глаза, как бы говорящие: «Пожалуйста, посмотрите на меня — вот же Я!».
— Да, именно так. Когда им в итоге так и не удавалось доказать свою исключительность, они обижались и уходили, осыпая ругательствами не только меня, но и всех нас, — сказал он, имея в виду своих спутниц.
В одном из наших очередных разговоров, наставляя меня на путь воина, он говорил мне:
— Жалость к себе и личная важность являются настоящими тиранами, мешающими нам трезво смотреть на вещи. Поэтому, если ты хочешь что-то сделать с собой, начинай сегодня — начинай прямо сейчас бороться с этими врагами!
— Но что мне нужно делать для этого?
— Быть вдумчивым, быть бдительным, отдавать себе отчет в каждом поступке, мысли и чувстве, которые к тебе приходят. Неустанно выслеживать себя и контролировать все свои слабости.
Он продолжал:
— Если ты начнешь сейчас, ты сделаешь первый большой шаг. Это может потребовать от тебя годы борьбы, но это уже не будет ленивым бездействием.
Под моими слабостями он имел в виду все те уступки, которые мы себе позволяем, когда говорим, например, «я просто не могу жить без того-то» или «я хочу приобрести эту дорогую игрушку», или же наше старое доброе оправдание, когда мы говорим «я это заслуживаю».
Постоянно отслеживать каждую свою мысль, слово и действие, оказалось, без сомнения, огромным вызовом, и только чтобы сделать этот первый шаг, как он и говорил, мне потребовались годы работы. Для меня это был постепенный процесс. Когда в итоге я обнаружил, что уже не руководствуюсь самосожалением в своих поступках, я почувствовал огромное облегчение от этого тяжелого бремени. Самым удивительным было то, что раньше я даже не замечал его присутствия.
Это настоящая битва, двадцать четыре часа в сутки, которую воин ведет с самим собой против своей собственной важности и жалости к себе, что, в конечном счете, является борьбой против собственной глупости.
Чтобы вести эту борьбу, приходится отслеживать все свои отвлечения и все время поддерживать осознанность, потому что если вы ослабляете бдительность хотя бы на мгновение, вы тут же становитесь беззащитными перед атаками эго.
Теперь я хорошо понимаю то, что пытался сказать Карлос, когда утверждал, что мы не нуждаемся в учителях. Он говорил, что это похоже на принятие душа — вы должны заниматься этим сами, потому что это слишком личное дело. Борьба идет против собственного эго, и никто не сможет это делать за нас.
Выходит, что единственная внешняя помощь, которую мы можем принять от других — это та, которая заставляет нас осознать наши собственные слабости. Однако здесь возникает другая проблема, связанная с тем, что мы всегда склонны рассматривать тех, кто выявляет наши недостатки, как наших противников или врагов, когда в действительности они те, кого мы должны благодарить, поскольку они являются нашими бенефакторами.
Наш разговор с Карлосом коснулся темы намерения, и я решил использовать возможность спросить о том, что в действительности скрывается за этим вопросом. Он ответил мне:
— Это предмет, о котором невозможно говорить, и не потому, что не хочется. Просто, любое словесное выражение, к которому мы придем, обязательно останется неполноценным. Точно также нельзя передать вкус мороженого. Hужно испытывать это непосредственно, и не получится это описать.
— Но может, ты мог бы тогда прояснить, как вызывать намерение, — настаивал я на продолжении темы.
— Существует столько же способов, сколько и практикующих. Похоже на то, что каждый индивидуум устанавливает с ним связь уникальным образом, хотя маги обнаружили, что существуют определенные методы привлечения намерения.
— И как можно привлекать намерение?
— Оставаясь безупречным, но это немного тебе говорит, не так ли? — он смотрел на меня с насмешливой улыбкой, как бы говоря «я как-то был там».
— Маги имеют обыкновение совершать акты щедрости и самоотреченности, что является одним из способов стать доступным намерению, другой способ — это особые движения глазами, помогающие установить связь с Духом.
— И как нужно ими двигать?
— Дон Хуан обучал меня различным техникам, которые были описаны в моих книгах, разве ты не обратил внимание?
Я не понял, о чем он говорит, и попросил его привести мне пример.
— В моих книгах, к примеру, описана техника вращения глазами по кругу, с целью намеревать изменение, техника скашивания глаз, с целью воспринимать необычные явления в повседневном мире, техника сощуривания и прикрывания глаз, с целью намеревать внутреннее безмолвие, и другие подобные вещи.
Овладев каждым из этих упражнений, воин приобретает особое сияние в своем взгляде — чувство, которое трудно описать, и которое нужно испытать самостоятельно. Именно с этим чувством привлекается намерение.
