написанному наверху схемы, мы находились на подземной станции «Янов». Я мысленно прикинул направление и расстояние, пройденное нами от радиозавода, и согласился, что мы вполне можем находиться в районе этого железнодорожного узла.
От точки «Янов», которая на схеме была узловой, расходилось множество линий: к Припяти, от которой отходила ветка к «Юпитеру», к ЧАЭС, Чернобылю. Светло-коричневым был отмечен путь к городу Чернобыль-2, рядом с которым стояла приписка «Объект «Дуга». Было на схеме множество и других разноцветных линий, ветвящихся и переплетающихся, сходящихся в узлы, названия которых мало что говорили мне, как непосвященному зрителю. Объекты с романтическими названиями «Янус», «Ной», «Сура», шли вперемешку с аббревиатурами: ДПГ, ССН, НС и так далее. Одних ПУ я насчитал штук пять или шесть. По самым скромным моим прикидкам, туннели шли практически под всеми секторами нынешней Зоны. На всякий случай я сфотографировал карту катакомб.
– Да тут целая подземная страна! – восторженно прошептал Леха, когда обрел дар речи. – Смотри, отсюда по подземельям можно и до «Ростока» добраться, и до лабораторий в Темной долине. Это же какой комплекс тут построили! Что же здесь творили?
– Черные дела, Леха! – ответил я. – Однозначно – черные. Иначе не прятали бы так глубоко. На какой-то секретный венный объект мы влезли. Еще времен Советского Союза.
– Я слышал, конечно, что под Припятью есть второй город, подземный, – Леха, казалось, не отреагировал на мои слова, – но чтобы в таких масштабах!
– Да, наверняка, когда Станцию и Припять строили, тут все изрыли.
– Так ты думаешь, что это тогда построили? – до Лехи, наконец, дошел смысл моих слов. – Не позднее?
– Думаю, что нет. – я указал на бетонную опору, на которой стояли цифры 1971. – Потом, наверное, только достраивали и расширяли.
– Да, тогда денег на оборону не жалели. – уважительно произнес Ледокол.
– Точно! – согласился я. – Странно, что тут бюреров нет. Почему, кстати?
– Им тут жрать нечего! – нашелся Леха. – Сюда ни одна тварь не забредет.
Я покивал головой, но не согласился с лехиными выводами. Те карлики, что я видел под «Юпитером», не выглядели истощенными. Да и дверь, которую мы недавно миновали, явно была вскрыта телекинетическими ударами.
– Крохаль! – голос напарника вывел меня из задумчивости. – Ты перекусить не хочешь? А то меня уже живот подвело после все этой беготни и стимуляторов.
– Прямо тут? – я обвел рукой искусственный грот.
– А чего такого? Тепло, светло, и мухи не летают. Не факт, что мы дальше еще укромное местечко найдем.
– Давай. – согласился я с «Долговцем».
От предложенной мной сублимированной пищи Леха отказался, сказав, что тушенка не в пример лучше моей резиновой химии. Он достал банку с бараном на этикетке и потянул за кольцо на крышке. Банка зашипела, и через некоторое время раздался негромкий хлопок – еда нагрелась. Ледокол вынул из внутреннего кармана солдатскую алюминиевую ложку с просверленным черенком и принялся с наслаждением выгребать из жестянки содержимое. Я же остался верен своим принципам и захрустел армейскими галетами. Вскоре Леха уже выскребал последние крохи из банки, а я дожевывал концентрат, по вкусу больше похожий на первосортный ластик. Хотелось праздника. Тут на меня снизошло откровение: в ранце остался шоколад! Я вытряхнул плитку, раскрошившуюся за время рейда, и мы с Лехой с удовольствием ее располовинили. Напоследок Ледокол извлек из закромов две банки энергетика. Так что, трапеза у нас вышла прямо-таки царская. Вот только с водой были проблемы – ее осталось совсем немного. Правда, у меня еще лежали таблетки для обеззараживания, но это – на крайний случай.
Мы убрали мусор в пакет, затолкали его в какую-то дренажную трубу, чтобы в глаза сразу не бросалось, и пошли по коричневым отметкам, которые обещали вывести нас к «Радару».
Двигаться по путям было не очень удобно: ноги постоянно цеплялись за шпалы, которые кто-то специально положил так, чтобы сбивать с ритмичного шага. Это приводило к тому, что нам приходилось больше следить за тем, что творилось под ногами, а не прямо по курсу. К счастью, туннель, куда мы вошли, оказался достаточно широким, чтобы можно было шагать сбоку от рельсов. Так мы и шли в темноте, а лучи фонарей выхватывали неровные круги перед нами.
Коридор ветвился, вправо и влево отходили боковые туннели разного калибра. Но основной ствол уходил на юг, отклоняясь иногда от прямой. Наверное, проходчики сталкивались с какой-нибудь подземной скалой и обходили ее.
Аномалий по пути почти не было, только зеленые пятна «Студня» светились на бетонном полу, и, временами, в боковых коридорах виднелись всполохи далеких «Электр». Иногда в коридоре встречались черные неглубокие лужи, которые мы осторожно обходили. Радиационный фон, в целом, был невысоким, и во влажном воздухе пыль не летала. В связи с этим, после обеда под станцией «Янов» я не включал замкнутую систему дыхания, обходясь фильтрами.
Мы прошли километра три, так никого и не встретив. По моим прикидкам, сейчас мы были где-то недалеко от Чистогаловки. Значит, до Чернобыля-2 нам оставалось еще километров семь. При средних темпах по Зоне – около четырех часов. Неожиданно коридор открылся в довольно большой коллектор- развязку, где перекрещивалось множество железнодорожных путей. Судя по схеме, сфотографированной в подземельях Янова, это был узел с простым названием «Лесной-7». Нам нужно было пройти прямо через зал и найти туннель, промаркированный правильным цветом. Как только мы переступили границу коллектора, то тут же наткнулись на гору железного хлама. Одновременно с этим запищали ДЖФы, фиксируя множество жизненных форм поблизости, а в темноте попарно засветились рубиновые точки.
Рефлексы в Зоне значат много. Ни я, ни Леха еще не успели осознать, что произошло, а рефлексы уже крикнули ногам «беги!», и те повиновались, унося нас обратно в коридор. Вслед нам летели камни, железки и прочий утиль. А что вы еще хотели, растревожив семейство, если не сказать – табор, бюреров?
В том месте, где наш туннель вливался в коллектор, по сторонам от путей были небольшие ниши с наглухо заблокированными дверями в глубине. В них-то мы и спрятались от тучи снарядов, которые запустили в нас подземные карлики. Нам приходилось вжиматься в стены, чтоб не быть покалеченными тем, чем швырялись эти телекинетики- недомерки. Ситуация представлялась мне критической: как только карлики поймут, куда мы спрятались, они начнут швыряться уже прицельно. Хорошо еще, что забежав обратно в туннель, мы сообразили отключить фонари.
Бюреры, привычные к подземной жизни, отлично ориентируются в темноте. И то, что нас они сейчас потеряли, можно приписать только слепящему свету фонарей, временно лишивших карликов зрения. Но они, наверняка, очень скоро придут в себя и начнут нас прицельно обстреливать. Тогда нам придется оттягиваться назад и искать обходные пути.
Словно в ответ на мысли, над лехиной головой, как копье, просвистел обломок рельсы. Снаряд выбил искры из стены где-то дальше по коридору и загремел по путям.
– Пристрелялись! – голос Ледокола в наушниках был веселым до ужаса. – Черти косорылые! Вот же, принесла их нелегкая! Что делать будем, Крохаль, идеи есть?
– Есть одна. – я уже засунул руку в подсумок, где лежала последняя граната «Гелиос-2». – Отвлеки их.
– Шо, опять?! – Леха, определенно, пребывал в эйфории, вызванной боевым столкновением. – Мне снова «Цыганочку» плясать?!
– Что хочешь, то и пляши! – грохот бочки с цементом, упавшей на рельсы между нами слегка оглушил меня. – Хоть приватный танец у шеста, но чтоб эти твари на тебя отвлеклись. И еще! Когда я крикну, глаза зажмуривай и на пол падай!
– Совсем с ума сошел! – прокричал Ледокол свой диагноз. -…ля! Они в меня камнем попали! Недомерки долбаные! Ну, сейчас я вам устрою!
Леха сорвал гранату с пояса и кинул ее в зал. Та пролетела немного, потом, подхваченная невидимой рукой, зависла и ринулась в нашу сторону со скоростью выпущенного из пращи камня: подземные карлики, определенно, знали, что это за штуковина к ним прилетела. В то же время по моей голове стукнул
